издевательство над законом. Подобной наглости мы давно не наблюдали. Но если по отношению к конкретному человеку его еще как-то можно понять, бандитизм, он и есть бандитизм. А по отношению к фирме, в деятельности которой участвует государство в качестве акционера, такое как-то не сразу и припомнишь. Вот и возникает вопрос: это что, случайные или вполне целенаправленные бандитские разборки? Кто-то с кем-то не поделился? Одна «крыша» наехала на другую? Или же это чей-то точный расчет, что мы займемся поиском исполнителей, увязнем в них, а заказчики выйдут чистенькими, да заодно прихватят такую действительно золотую жилу, каковой является сейчас алкогольный бизнес?
– Но ведь смена руководства произошла, – напомнил молчавший доселе Грязнов-старший, – и всем нам известен криминальный характер этого действа. Какие же тут могут еще возникать вопросы?
– В том-то и дело... – развел руками Платонов. – С одной стороны, все было вроде ясно, а с другой... Тут я, должен сознаться, маленько дал маху. Мне представлялся очень тонкий, прямо-таки изощренный план захвата данного предприятия, но показания свидетелей, а нам пришлось допросить около трех десятков бывших и нынешних работников «Алко-сервиса», и изъятая в офисе фирмы документация убеждают, что мы имеем дело с самым неприкрытым бандитизмом. Не пойму другого: на что могли рассчитывать захватчики? Почему действовали столь откровенно нагло? На какую «крышу» в данном случае они надеялись? В общем, чтобы не быть голословным, скажу так: экспертиза документов показывает, что большинство из них являются чистейшим обманом. Фикцией. Совершен самый элементарный подлог. Никакого общего собрания акционеров, на котором было избрано новое руководство, не собиралось. Все представленные протоколы являются фальшивкой. Ну вплоть до таких, казалось бы, мелочей: сам протокол напечатан на бланке не ЗАО «Алко-сервис», а какого-то АОЗТ «Плодалко». И так далее. Там, у экспертов, много чудес открывается. Но вы подумайте, внаглую! Ничего не стесняясь!
– Ваша горячность понятна, Платон Петрович, – слегка улыбнулся Турецкий. Он, конечно, видел, что не наивность была тому причиной, а действительное возмущение. Тем, кстати, и понравился ему следователь из областной прокуратуры: он еще способен возмущаться! – Но вы нам лучше скажите, как удалось – и удалось ли – разобраться с «мертвыми душами»?
– Одного «держателя акций» мы нашли, как вам известно. Но Саврасов до сих пор в коматозном состоянии. Врачи не теряют надежды. Мы, соответственно, тоже. Тем более что он – единственный, кого мы хоть можем видеть воочию. Остальные, упомянутые в изъятых документах, объявлены в розыск в связи с их безвестным исчезновением. Но полагаю, что результатов здесь ждать не придется. Скорее всего, типичная ситуация: изымается паспорт, на него оформляются все необходимые документы, которые затем, якобы с его же согласия, переоформляются на другие лица, а владелец паспорта и, соответственно, некоего пакета акций бесследно исчезает. До весны, когда появляются «подснежники», – неловко и печально пошутил Платонов. – Но это пока мои рассуждения, соображения. Следственного подтверждения они в данном случае не имеют. Будем надеяться на Саврасова. Его мы охраняем. Вот Владимир Александрович, – он указал на Кондратьева, – нам в этом деле хорошо помогает.
– А что с задержанными? – снова спросил Турецкий.
– Задержанному Грекову, кличка Хмырь, уже предъявлено обвинение в участии в убийстве Силина. Остальных придется пока отпустить. За недоказанностью. Это я про охранников. Что же касается господина Авдеева-младшего, то у нас против него уже имеются показания Грекова как на организатора убийства Силина. Экспертиза документов, как я надеюсь, тоже добавит. Так что этим двоим – сидеть.
– Теперь меня интересуют похоронные дела, – перешел к следующему вопросу Турецкий. – Сперва давайте вы, Платон Петрович. Как же это получилось, что без вашего ведома похоронили Силина?
– Его не закопали, – хмуро заметил Платонов, – его сожгли уже. Так что если бы мы и захотели провести эксгумацию, увы, поздно. А решил все, по сути, судебный медик, сказав, что свою работу он выполнил. Но он клянется, что сослался на необходимость получить разрешение от следователя. Ко мне же никто не обращался. А в морге сказали, что прибыли какие-то очень важные люди, чуть ли не из правительства, и забрали тело для захоронения. Тыкали удостоверениями депутатов Государственной думы, катафалк роскошный, какого никто еще и не видывал, гроб офигенный... Словом, увезли прямо в новый крематорий, что открылся на улице Россолимо. Хорошо, видать, заплатили, потому что весь ритуал завершился в считанные минуты. Все документы выписаны на имя вдовы, естественно... Ну в принципе и у меня бы никаких возражений не было, поскольку телесные повреждения – следы побоев и пыток – зафиксированы, а просто так держать труп не было необходимости. Но меня все равно сильно смущает неожиданная торопливость. Не говоря уже о заведомо показной роскоши. Может быть, удастся в дальнейшем найти этому объяснение.
– А что у вас, Владимир Александрович? – Турецкий повернулся к Кондратьеву.
– У нас – порядок, – чуть усмехнулся полковник. – Пока все под контролем. Есть сведения, что похороны Карася состоятся завтра на Сергеевском кладбище, что под Подольском. Будет отпевание в храме и короткая церемония захоронения. Надо понимать таким образом, что братва решила четко соблюдать правила своей игры. Пока в интересах дела имею лишь один вопрос: когда будем проводить операцию – до отпевания или уже возле могилы? Как на это дело смотрит религия?
– Религии, по-моему, нет до этого никакого дела, – сказал Турецкий. – Покойников вообще не положено тревожить, но мы ж, когда надо, еще как тревожим. Поэтому давайте исходить из максимальной целесообразности. Труп нужен для вскрытия, чтобы установить, чья в нем пуля. Одновременно нам нужен Синий. Со своим окружением. А когда он соизволит появиться на кладбище или в церкви, тогда, полагаю, и надо начинать. И всех задержанных – по разным камерам. Надеюсь, что отличить братву от посторонней публики ваши парни сумеют?
– Постараемся без осечки...
– С вашего разрешения... – вмешался Платонов.
– Что у вас? – перевел на него взгляд Турецкий.
– Если помните, я высказывался в том смысле, что по моему делу было бы очень полезным допросить банкира Авдеева. Пока в качестве свидетеля. К сожалению, возможности нашего прокурора так далеко не распространяются. Ему, насколько мне известно, посоветовали вот здесь, в Генеральной, постараться обойтись другими свидетелями. Как на этот счет? Ничего пока не изменилось?
– Рад бы вас обрадовать, Платон Петрович, но – увы, – криво усмехнулся Турецкий. – Я разговаривал по этому поводу с Меркуловым. В свете тех аудиоматериалов, что вы сегодня прослушали, такая мера является уже необходимой. Но... Наш исполняющий обязанности – я имею в виду собственного шефа, как вы понимаете, – даже и слышать об этом не желает. Напротив, он страшно раздосадован, как я знаю, задержанием Авдеева-младшего. Уж не ведаю, чем ему так дорога данная семейка. Или не ему, а кому-то гораздо выше. Но сон в этой связи у нашего и. о. генерального, похоже, скверный. Однако я бы не терял надежды, все в нашем мире, а также деле, изменчиво.
– Ну тогда с вашего разрешения я хочу откланяться, – учтиво заявил Платонов. – Мне сообщили утром, что задержанный Греков, он же Хмырь, почему-то настойчиво требует свидания со мной. Что-то произошло, и на него навалилось раскаяние или очередной обман – не знаю. Но контролер сказал, что с ним едва ли не истерика случилась. Я поеду?
– Да в принципе мы сегодня общий круг проблем очертили, – сказал Турецкий. – Есть и еще кое-какие, мы их обговорим, а вас позже поставим в известность. Так что не стесняйтесь, езжайте.
Платонов собрал свои материалы, сложил в папку, вежливо откланялся и ушел.
– Толковый парень, – заметил Турецкий, когда за ним закрылась дверь. – Определенно Костя должен забрать его сюда, к нам. Уходят лучшие кадры. В адвокаты, понимаешь... Там деньги хорошие. А здесь – одна нервотрепка... Ну ладно, двигаем дальше. У меня тут, друзья мои, возникли некоторые идеи, и я хотел бы ими с вами поделиться. Если нет возражений. Они касаются, во-первых, только что упомянутого Авдеева-старшего, к которому мы никак не можем нащупать подхода, а также некоторых новых фигурантов, которых нам обозначил в своей предсмертной речи господин Шацкий. Попутно один вопрос к Татьяне Кирилловне. Подскажите, где, по-вашему, могут находиться те самые документы, о которых, вы слышали, говорил Иван Игнатьевич? Где вообще могут быть документы, связанные с деятельностью фирмы «Контакт»? В офисе был с обыском наш следователь Сергей Львович Карамышев, включенный мной в бригаду, но ничего стоящего внимания он, к сожалению, не обнаружил. У вас есть на этот счет какая-нибудь версия?
– Здесь может быть лишь один вариант, – слегка покраснев, заявила Татьяна. – Дома Иван Игнатьевич
