Кузьмича, пребывающего в СИЗО, а также одного из сотрудников – Свешникова, арестованного вместе с замом. И пока он не получит таких же прямых ответов, никаких бесед с «прокурорскими» он вести не собирается. Олух, что ли?
Кто его знает! Но упрямства и дури у этого наверняка бывшего отставника-чекиста, давно повязанного братвой по рукам и ногам, похоже, хватало.
И тут Николай Саватеев, остановив жестом Карамышева, собиравшегося пуститься в дальнейшие объяснения и разглагольствования, а время между тем шло и довольно быстро утекало, вмешался в диалог:
– Слушай, ты что, в самом деле ни хрена не сечешь, кто с тобой разговаривает? Тебе прямо сказано: дело у следователя по особо важным делам. Понял? По особо важным. И что он решит, то и обломится твоим оглоедам. А находится оно на контроле у самого заместителя генерального прокурора. Тоже понятно? А тебя мы сейчас возьмем за жопу и прихватим с собой на Петровку, в качестве пока свидетеля. Пока, это ясно? А то и камеру на ночь-другую обеспечим, чтоб проще было думать. Чтоб в мыслях не путался. Еще раз попробуешь пофинтить, я звоню, куда следует, и мы вообще закрываем твою лавочку. Прошу вас, Сергей Львович, повторите вопросы, ответы гражданина я записываю, а постановление о вашем задержании вам будет представлено сразу по приезде в Москву...
Скис директор. Начал оправдываться, будто он не знал, что ситуация настолько сложна. Врал, конечно. Непонятно лишь было одно: зачем ему нужно было тянуть время. Но так или иначе, а личное дело Игоря Кирюхина он приказал принести. И сыщики немедленно углубились в его изучение.
На первый взгляд ничего необычного не было. Родом из Саратова, где и сейчас проживают его родители и сестра. В Москве после армейской службы. Активный спортсмен, мастер спорта, биатлонист. Это уже что- то... Прописан и проживает в Подольске. Не женат. И в самом деле – зачем? По службе нареканий не имеет. Последнее место работы – телохранитель у президента ЗАО «Алко-сервис» Силина Е. А.
С фотографии смотрели глаза спокойного и выдержанного человека приятной наружности. Но – жесткая линия рта, почти прямая линия, скрадывающая губы. И стрижка короткая – как у спортсменов или братвы. Которая, кстати, тоже в массе своей происходит из спортивных залов.
– Дело мы изымаем у вас, – сказал Карамышев. – Где сейчас Игорь Кирюхин?
– А что?.. – начал было директор, но под угрюмым взглядом Николая словно поперхнулся, замолчал.
Непонятно, он что, не знает? Или чего-то боится? Чего тогда?
Директор опять вызвал кадровика, который приносил дело Кирюхина, спросил у него, где Игорь Владимирович? Почему его нет на службе?
Кадровик пожал плечами, будто директор задал ему ну абсолютно глупый вопрос.
– Так там же его «тело»... хм, завалили! Разве вы не в курсе? А новых заявок пока не поступало. Вот он и отпросился в отпуск. У него с прошлого года пара недель оставалась... Вообще, надо взглянуть, с какого числа. А вы сами не помните? Подписывали же! Сейчас в приказе погляжу... – Он удалился семенящей походкой заштатного бухгалтера. А мужичок-то крепенький с виду, все той же, директорской закваски. Оно и понятно, куда уволенным чекистам деваться, кроме как не на такую роботу?
А проколов, если по правде, где не бывает? Ну не уберег парень охраняемого! Так что ж его, стрелять самого за это? Но не стали говорить сыщики хитрозадому директору, а также его кадровику, что, похоже, не тем делом занимался их сотрудник: не охранял, а сам и прикончил своего работодателя. И с женой его шашни крутил.
Ну, последнее ему в вину поставить трудно, да и незачем. Если, конечно, не вскроются новые обстоятельства.
Присеменил обратно кадровик и заявил, что вот он, приказ-то, где черным по белому написано: предоставить отпуск за прошлый год. На четырнадцать дней, включая выходные.
– И где он проводит свой отпуск? – спросил Карамышев. – У родителей в Саратове?
– Нет, – почти невежливо перебил собиравшегося что-то сказать директора шустрый кадровик. – Он тут сказывал, что вроде как на Канарские острова собирался. К теплому морю, стало быть. От зимы и московских морозов.
– А вам, простите, не пришло в голову, – продолжил Карамышев, – что, когда у вашего работника, у профессионального телохранителя, убивают клиента, он в любом случае может понадобиться следствию?
– А это уж, извиняйте, ваша недоработка, – словно обрадовался кадровик. – Есть УК, есть УПК, где все прописано, чего делать со свидетелями. Промашка, значится, у ва?с вышла!..
«Сказывал», «извиняйте», «значится» – как-то это все было нарочито, надуманно, неестественно. Нет, видимо, с этой конторой еще придется разбираться. Прав Николай, подумал Карамышев, трахнуть надо по этой лавочке...
– Значит, он уже улетел? Приказ-то с какого числа? – вмешался Саватеев.
– Улетел, улетел, – заторопился кадровик, но глаза у него забегали.
– Дайте-ка ваш приказ! – потребовал Николай и почти вырвал бумажку из рук кадровика. – Тэ-эк-с... Опять врете, господа! Как же это он мог улететь, если приказ только с завтрашнего дня? Объясните. У вас что же, совсем нет никакой производственной дисциплины? Господин директор, да вас и в самом деле просто необходимо прикрыть! Это ж не предприятие, а какая-то мелочная лавка! Нет, ребята, я теперь лично постараюсь, чтоб у вас отобрали лицензию.
Директор уничтожающим взглядом посмотрел на кадровика, и тот съежился, заторопился, протянул было руку за приказом, но махнул ладонью и быстренько покинул кабинет.
Саватеев, словно сорвавшись, выскочил за ним. Вернулся он несколько минут спустя, невежливо толкая в спину идущего впереди кадровика.
– Ну что я говорил? Значит, так, вы оба – в машину. Поедем к вашему сотруднику. А там поглядим, что с вами делать, господа хорошие.
– Что случилось? – не понял Карамышев.
– А вот этот хрен, – Николай ткнул пальцем в спину кадровика, который лишь нахохлился, – сразу к телефону. Набрал номер, а тут, извините, я. Забрал у него трубку и по своему «сотовику» звякнул в нашу проверку: какой номер набран с данного аппарата? Знаешь, какой? Домашний Кирюхина! Предупредить хотел, сука позорная, что его менты разыскивают. Ну что скажешь? Вот же гнида! Я так думаю, что ему сегодня самое место – в «Петрах» переночевать...
На директора было грустно смотреть: его трясло от желания задушить идиота-помощника. Вместе со всеми его идиотскими же инициативами.
Дав им возможность одеться и провожая к машине, Карамышев тихо спросил у Саватеева:
– Ты в самом деле хочешь их задержать?
– Да кому они, на хрен, нужны сейчас, – так же, почти на ухо, ответил Николай. – Припугнем, шуганем, с собой потаскаем, чтоб не мешали, а после ты отбери у них по подписке о невыезде. И постращай, что в случае чего можно избрать меру пресечения и покруче. Время сейчас – самый важный фактор.
– Это я понимаю, – почему-то вдруг засомневался Карамышев.
– А если понимаешь, – почти прошипел сердитый Саватеев, – так и делай дело. Поехали. Не бери в голову.
«Наверное, он прав, – подумал Сергей. – Ведь все, что мы делаем, по сути, самая обыкновенная рутина. И ничего тут нет экстраординарного».
Игорь Кирюхин имел одну комнату в коммунальной квартире, во второй, на меньшей территории, проживала одинокая старушка. Это было милое и безобидное создание, которое почти не выходило из своей клетушки. И ее присутствие вполне Игоря устраивало, а смерти, ради расширения жилплощади, он ей не желал, поскольку собирался со временем вообще поменять жилье на более достойное. Он и эту-то коммуналку получил в свое время исключительно за свои спортивные подвиги. И здесь был его тихий мир, его лежбище, куда приходили очень немногие. Приключений же хватало в других квартирах, с красивыми и жадными до ласк молодыми хозяйками.
Он бы наверняка и не бросил так быстро свою спортивную карьеру, обещавшую еще не один триумф, но случилось так, что на спортивных сборах познакомился с молодым хоккеистом из подольской команды. Как- то сдружились. И однажды Серега Авдеев в порыве откровенности признался, что собирается бросать это
