– Понимаю. Извините.
Расторгуев невольно усмехнулся – ну детский сад, ей-богу!
– Андрюша, – покачав головой, сказал он. – Мне от твоих извинений, сам понимаешь... С Али-ханом я отношений из-за тебя портить не стал бы, но, к счастью, его сын жив остался. Хотя чеченцы были настроены решительно. Требовали выдать тебя им для расправы, урус-каюк тебе устроить. Правы, конечно, но... Короче, на первый раз я твою задницу спас.
Андрей решился поднять на Расторгуева глаза.
– Спасибо, – выдавил он.
Расторгуев улыбнулся.
– Что, испугался небось? Ага, вижу, как коленки дрожат. Думал, сейчас я ему свистну, – он кивнул на телохранителя, – и тут же, на месте, тебя и замочим... А? Думал? – весело потрепав шофера по русой шевелюре, воскликнул Расторгуев. – Ладно, Андрюха, на первый раз твоей заднице повезло, но больше не попадайся. Если уж решил с кем-то разобраться, то сделай это хотя бы чисто, чтобы за тобой след не тянулся. Ты же профессионал, мать твою! Если этот Ахмет тебя знал, так добивал бы его. Что, сам не сообразил, что он на тебя всю свою орду натравит?
Андрей пожал плечами:
– Вообще-то он меня не знал. Мы никогда раньше с ним не встречались.
– Ну, раз Али-хан за твоей башкой ко мне пришел, значит, знал, – развел руками Василий. – А нам с чеченцами воевать нельзя, у нас общий бизнес. Сам знаешь. Ну ладно, хватит лирики, ближе к делу! Ближе к телу, как говорится. Я ведь у Али-хана твою башку не за спасибо выкупил, а поменял тебя на одного журналюгу. Телик смотришь?
– Смотрю.
– Десятый канал?
– Смотрю, – повторил Андрей.
– Есть там такой Дмитрий Бондарев. Морду его припоминаешь? Иногда репортажи в новостях делает или по мелочи в других программах.
– Помню... – поправил Андрей. – Знаю, я телевизор часто смотрю. И новости...
– Любишь обо всем первым узнавать? – усмехнулся Василий.
– Интересно просто.
– Ну-ну. Придется тебе этого Бондарева убрать. У Али-хана с ним какой-то конфликт, чеченцы сами собирались с журналистом разобраться, но у них методы свои, а у нас свои... Али-хан решил, что правильнее будет им не светиться, а ты на роль киллера подойдешь. В общем, решили, что ты свою шкуру у чеченцев выкупишь, если уберешь Бондарева. Все понял?
Андрея слегка огорошил такой поворот событий.
– Понял, – кивнул он, хотя новое задание ему страшно не понравилось.
– Вот тебе новый шмайсер. Держи.
Василий выложил на столик перед Андреем новенький «агран» – запечатанный, в пластиковом мешке, чтобы не пачкать все кругом оружейной смазкой.
– Бросишь рядом с телом. Обращаться умеешь?
– С таким пока не доводилось работать, – с удовольствием пробуя, как лежит в ладони новое оружие, ответил шофер.
– Покажешь ему, – приказал телохранителю Расторгуев. – Можете у меня во дворе, за домом, поупражняться. Вот тебе примерное расписание дня Бондарева, – снова обратился он к Андрею, – домашний адрес, адрес офиса, номер машины, номер сотовика. На все про все чеченцы дают неделю максимум. Если через неделю не справишься, тебя уберут люди Али-хана, и тут уж я ничего не смогу сделать. Если только ранишь, то же самое. Договор четкий – жизнь за смерть.
– Я понял, – повторил Андрей.
Его раздражала излишняя говорливость Расторгуева, любовь к красивым фразочкам, вечное разжевывание одного и того же.
Забрав пистолет и три обоймы к нему, Андрей вышел следом за телохранителем во двор.
...Силаев созвал в пригородном пансионате «Енисей» тайное совещание партийной верхушки. Прежде чем давать «добро» Расторгуевым на обоюдовыгодное сотрудничество, следовало прозондировать своих, готовы ли они переметнуться на сторону Севмаша?
Новые перспективы многих партийцев насторожили.
– А как на это посмотрит губернатор? – посыпались со всех сторон вопросы. – Где гарантии? Это же откровенная черная касса, нас всех пересажают. Шварц на это никогда не пойдет!
Силаев пробовал убедить своих, что губернатор, как баран, побежит туда, куда его погонят.
– С Расторгуевыми можно иметь дело, – доказывал он. – Это совсем не те жуткие уголовники, какими их представляют журналисты. Нормальные деловые люди. Если сегодня мы с ними не наладим сотрудничество, завтра они купят какую-нибудь карманную партию и протаранят ее в большую политику запросто, как нефиг делать!
В общении со своими Силаев мог не сдерживаться в выражениях.
И все же его горячие проповеди соратников не убеждали.
– Шварц трус, – аргументировал свою позицию один из сопартийцев. – Я Шварца давно знаю, он еще в горкоме комсомола заработал характеристику лизоблюда. Он никогда не пойдет на конфликт с силовиками. Я думаю, ни для кого из присутствующих не секрет, что у Расторгуевых конфликт с РУБОПом. Поддержать Севмаш для Шварца – это прежде всего выступить откровенно против РУБОПа, а он на это не пойдет. Он же не самоубийца!
Гул одобрительных голосов показал, что большинство присутствующих согласны с этим мнением.
Силаев снова взял слово.
– Я не понимаю, чем мы здесь все занимаемся? – возмущался он. – Что, наш принцип – делай все, чтобы конкурентам было лучше? В политику нельзя соваться с салонными представлениями о правилах хорошего тона: ах, на ногу ему не наступи, ах, локтем в бок его не толкни! Мы тут что, все институт благородных девиц закончили? Есть две реальные перспективы: уступить дорогу генералу Кирееву на следующих губернаторских выборах или попытаться с помощью капиталов Севмаша самим диктовать правила игры. Да, это жесткая позиция. Да, генералу Кирееву она вряд ли понравится. Но!.. Если кто-то из вас хочет остаться друзьями с генералом, пожалуйста – вот дверь, – Силаев сделал красивый актерский жест в сторону двери конференц-зала, – она открыта, выходите в нее и чувствуйте себя свободными. Можете идти к Кирееву и предлагать свои услуги. А те, кто здесь останутся, будут работать!
Ультиматум возымел действие. На этот раз возражений не последовало. Соратники приуныли, примолкли, задумались... Затем раздались робкие предложения:
– Ну, если бы мы точно знали, что Шварц на это пойдет!..
– Да, если будут с его стороны какие-то действия...
– Конечно, тогда пойдет другой разговор.
– Расторгуевы хоть и темные фигуры, но кто по нынешним временам может похвастаться и денежным мешком, и чистой совестью?
– Это точно.
– Главное, как ты потратишь первоначальный капитал. В Америке бывший гангстер руководил Национальным банком, и что?... Сделал доллар самой твердой валютой.
Разговор плавно потек в новое русло.
Силаев чувствовал себя победителем.
Вторая встреча Силаева с братьями проводилась в более интимной обстановке, чем ресторан «Шанхай». Поскольку на этот раз разговор предстоял конкретный, лишний раз светиться вместе с Расторгуевыми на людях резона не было.
Силаев сам предложил Василию вариант – пансионат «Енисей».
– Сейчас там никого нет. Меня там знают, вас – нет. Я сниму для вас отдельный блок. Поговорим без посторонних ушей.
Василий согласился.
Вечером к воротам пансионата подкатил «линкольн-навигатор». За рулем сидел телохранитель
