– Этих мы упустили...
Они стояли на ведущей к платформе тропинке и смотрели, как электричка, набирая ход, устремляется в направлении Москвы.
Жуков почесал затылок и достал из кармана пачку «Магны»:
– Давай, что ли, закурим? И заодно подумаем, что делать дальше...
– Давай... – согласился Папалаев.
Они задымили.
– Да... – выпустил дым Жуков. – Трудная задача нам предстоит...
– Угу...
В этот момент между перегораживающими узкую тропинку операми просунулась длинная белая трость.
– Можно пройти? – раздался чей-то раздраженный голос.
Муровцы обернулись и увидели, что в метре от них стоит невысокий пожилой мужчина. Его лицо скривилось в недовольной гримасе, а глаза были так сильно сощурены, что казалось, они закрыты.
– Отойди... – тихо сказал Папалаеву Жуков. – Это слепой.
Оперы шагнули с тропинки в траву.
– Давно бы так... – сказал двинувшийся вперед мужчина. – А то встанут, понимаешь, на дороге... – Вдруг его тонкие ноздри дернулись, и, принюхавшись, он повернулся в сторону муровцев: – Эй, ребята, – произнес он мгновенно потеплевшим тоном, – закурить не дадите?
Жуков снова достал пачку, вытащил одну сигарету и вложил в руку мужчины:
– Пожалуйста...
– Спасибочки! – Тот сунул ее точно между двух гнилых зубов, чиркнул невесть откуда взявшимися в руке спичками и с наслаждением сделал первую затяжку. – Вы случайно не в Москву едете? – спросил он оперов.
– Пока нет... – сказал Папалаев. – А что?
– Ближайшая электричка только через час. Там изменения в расписание внесли... Я видел...
Жуков непонимающе уставился на него:
– Как это – видели?
Мужчина выпустил дым и улыбнулся:
– Я не слепой...
– Да? – удивился Папалаев.
– Да... – кивнул мужчина. – То есть вижу действительно плохо... Но все-таки у меня не полная потеря зрения... Я слабовидящий... С очень близкого расстояния, сантиметров, скажем, с пяти, могу рассмотреть даже средней величины буквы... А вот дальше уже все расплывается...
– Поэтому и с тросточкой ходите? – спросил Жуков.
– Ага! – сказал слабовидящий. – Без нее нельзя... Она мне уже столько раз жизнь спасала... Кругом же сплошные открытые люки!
– Это да...
– Правда, недавно и тросточка не помогла... – вздохнул мужчина.
– Что, провалились все-таки? – ужаснулся Папалаев.
– Да нет... – махнул рукой слабовидящий. – Машина меня сбила!
– Ах вот оно что...
– Да... – вздохнул мужчина. – Возле этих проклятых спецгаражей...
Услышав последнее слово, Папалаев поморщился:
– Это вы верно заметили! Именно – проклятых!
Слабовидящий затянулся и продолжил:
– В субботу это было. Гуляю я, значит, неподалеку от их ворот, палочкой постукиваю... Вдруг слышу, машина приближается... Ну, думаю, чего ее бояться – объедет... И дальше гуляю... А шум все ближе... Я уж забеспокоился, может, там пьяный за рулем... Всякое бывает... И встал. А ревет-то уж совсем близко! И почему-то мне показалось, что машина эта прямо на меня прет. Ну я и сиганул в сторону. Влево. А оказалось, ошибся! Водила как раз слева и хотел меня обойти! Как он успел затормозить, просто не представляю! Я, когда в сторону дергался, ногой за камень зацепился и упал. Так бампер прямо перед моим лицом остановился! Вот столько не хватило, чтобы башку мне разбить! – Мужчина развел пальцы на десятисантиметровую ширину. – Представляете?
– Ужас! – поразился Папалаев.
Слабовидящий нервно дернул щекой:
– Ну, тут из тачки вылетают два парня, хватают меня под мышки и относят в сторону. На скамейку. «Что же вы, – говорят, – гражданин, под колеса бросаетесь?» А я им: «А чего вы стали так близко меня объезжать? У меня же белая трость в руках! Я не вижу ничего!» А они: «Ну извините нас, мы сегодня устали очень, не заметили вашу палочку...» Ну вот. Посадили они меня на скамейку, сели в машину и в спецгаражи заехали. Я это по звуку открывающихся ворот понял.
– Хорошо, хоть извинились... – сказал Папалаев.
Опершись на трость, слабовидящий чуть помолчал и вдруг сказал:
– Я одного не понимаю! Чего в этих милицейских гаражах делать свадебной машине?
– Свадебной? – переспросил Жуков.
– Ну да! Когда бампер возле моего носа зафиксировался, я глаза-то поднял и вижу – чуть выше, на радиаторе, золотые кольца расплываются!
– Что-что? – насторожился Папалаев.
– Кольца, говорю, на ней были! Вот что!
Жуков переменился в лице и быстро спросил:
– Сколько?
– Мне показалось, что четыре... Но, наверное, их было два, как на любой свадебной... Это просто зрение у меня такое...
– Но четыре кольца – это же эмблема «ауди»... – пробормотал Папалаев.
– Вот именно! – воскликнул Жуков и снова обратился к мужчине: – А цвет машины вы случайно не разглядели?
– Темно-синяя! – не задумываясь, ответил тот. – Огромное такое темно-синее пятно колыхалось перед глазами!
Оперы переглянулись:
– Это она!
Слабовидящий между тем продолжал:
– Так вот. Поставили эти парни машину в гаражи, а сами вышли и к электричке пехом направились...
– А откуда вы знаете?
– Ну я ж на той скамейке так и сидел! А они недалеко от меня проходили. Я их по голосам узнал. Один говорит: «Ну что, Жорик, поехали в часть?» А другой отвечает: «Поехали, Тимоха! Через двадцать минут там как раз обед начнется. Я так проголодался!» И они ушли. А скоро и электричка в сторону области загремела.
– Значит, они называли друг друга Жорик и Тимоха? – спросил Жуков.
– Ага.
Папалаев задумчиво проговорил:
– Через двадцать минут у них в части должен был начаться обед... Если они рассчитывали на него успеть, значит, она располагается где-то недалеко...
Слабовидящий выкинул докуренный почти до фильтра бычок и вдруг сказал:
– А еще через пару часов эта машина из гаражей уехала!
Жуков поднял брови:
– Это точно?
– Да. Я все еще на скамеечке сидел. Вдруг раздается звук открывающихся ворот и она выезжает.
– Погодите-ка! – вмешался Папалаев. – А откуда вы знаете, что это была она? Вы же ни хре... ничего не
