внимания на сплющенную, искореженную машину, на громаду «КамАЗа», накренившегося в ее сторону, стала снимать колготки. По нынешним временам колготки – это пол-аванса для какой-нибудь скромной труженицы. Отделавшись от колготок, Ира попыталась встать. Колени заныли, но, видимо, никаких особенных повреждений не было. Стоять было трудно, оттого что в икрах билась непонятная дрожь. Ни в мозгу, ни в душе Ира не ощущала никакого волнения, но тем не менее организм всячески пытался напомнить ей, что совершилось нечто ужасное. Однако подсознание всячески старалось подавить мысли о происшедшем или, во всяком случае, придать им удобную форму. Ира оглядела машину – та не подлежала ремонту. И капот, и кабина были раздавлены, по асфальту черной лужей растекся солидол. Ира развернулась и пошла в направлении едва светящейся улицы. На пути она вспомнила, что надо бы записать номер грузовика, и ей пришлось вернуться. Она опять подошла к своей машине, запустила руку в кабину и попыталась извлечь сумочку. Руль вдавился в сиденье, сумочка зацепилась за тормозную педаль, отчего Ирине пришлось провозиться не меньше минуты. Она вынула записную книжку и ручку, методично переписала цифры и с облегчением пошла в сторону улицы. Там ей удалось, правда, с трудом, поймать такси – движение было не оживленным. Таксист – пожилой болтливый мужчина, всю дорогу рассказывал ей о пробках на дороге – какие они были прежде и где и какие места Москвы нынче особенно докучны в этом отношении. Ира сидела, не слушая его болтовню, лишь изредка вежливо кивая и говоря что-то вроде «ну- ну» или «да-да». В голове безраздельно царствовала какая-то звенящая, тупая пустота. По приезде она расплатилась с таксистом и, прихрамывая, поднялась к себе наверх.
Из-за двери ее квартиры гремела какая-то веселая, беззаботная музыка, пахло жареным луком. Судя по всему, ее дожидался Руфат, уже давно выклянчивший ключи и взявший на себя хозяйственные хлопоты. Сама Ирина была никакая хозяйка. Если бы Руфат не готовил, она бы, верно, всю жизнь питалась по столовкам. Она открыла дверь своим ключом, вошла. Руфат – разгоряченный, с раскрасневшимся, вспотевшим лицом, высунулся из кухни, снял фартук и, выйдя, заключил ее в объятия. Она все так же апатично приникла к его плечу и закрыла глаза.
– Ты что так поздно? – спросил он, выдыхая слабый запах алкоголя и мятной жвачки. – Я уж заждался. Я тебе твое мясо любимое приготовил.
Ирина кивнула, не отрывая лица от его плеча.
– Да что с тобой? – спросил Руфат, слегка отстраняя ее и вглядываясь в весь ее облик. Действительно, Ира выглядела неважно. Прическа ее пришла в совершеннейшее расстройство, юбка перекосилась, так что молния оказалась на боку. Наконец, колени ее, вовсе содранные, пламенели алыми язвами.
– Ты что? Ты что? – испуганно и бестолково спрашивал Руфат, холодея от фантазии, что могло случиться.
– Ничего. Не бойся. Жива, – отвечала Ирина, входя в кухню и садясь.
– Это что? На улице? – Руфат вытаращил черные глазищи, в которых пока читались только лишь страх и волнение. Ирина знала, что сейчас Руфат начнет метать глазами молнии, страшно ругаться, звонить своим приятелям с мифическим проектом всех убить и прочая. Ирина вздохнула.
– Я попала в аварию, – сообщила она, – чуть не сдохла.
– Какую аварию? – переспросил Руфат, уже гневно насупливая брови.
– В меня врезался грузовик, – устало сообщила Ирина.
– Где? – В очах Руфата промелькнули первые зарницы.
– Не знаю, на какой-то улице. Почем я знаю. У нас есть выпить?
– Ты даже не знаешь где? Едем сейчас же!
– Куда?
Видимо, этот вопрос поставил Руфата в тупик, отчего он спросил:
– Милиция была? Акт составили?
– Да какая милиция... Улица была безлюдная, ночь. Я сама не знаю, как я туда забралась.
– Едем в милицию!..
– Ну куда я поеду, – улыбнулась Ирина, показывая на свои ноги. – Дай мне чего-нибудь глотнуть.
Руфат залез в холодильник и вынул бутылку вермута.
– Расскажи по порядку, как все произошло, – сказал он, стараясь соблюсти внешнее спокойствие.
– Я гоняла по Москве... – уныло начала Ирина, – кстати, я решила ехать в Крым.
– Какой Крым?! Ты что?!
– Ну, это неважно, ладно. Ты мне нальешь или нет?
Руфат наполнил стакан и кинул в него ломтик лимона.
– Так вот, – продолжила Ирина, – меня выгнали с работы. Вернее, я сама ушла.
– Выгнали? Ушла? Почему?
– Так получилось. Меня подставили. Не надо было раньше времени высовываться с пражским контрактом. Этот вонючка начальник решил прибрать мои денежки.
Подробности Ирина сообразила не рассказывать, опасаясь за жизнь Ободовской. Того, что она сказала, было уже достаточно для того, чтобы Руфат, страшно поводя глазами, заорал, что он убьет начальника, чего бы это ему ни стоило, что он размозжит пустую башку этого поганого комсомольца и далее, как обычно. Ирина покладисто выслушала, потягивая мартини.
– Ну так вот, – опять продолжила она, – я было думала обратиться к юристу, но тут ничего не поделаешь. Фирма может расторгнуть контракт без объяснения причин. Теперь у меня нет ни машины, ни работы.
Зависла пауза. Вдруг Руфат посмотрел на Ирину просветленным взором и улыбнулся.
– У тебя есть я, – сообщил он нежно.
Ломтик лимона уткнулся Ирине в нос, и она отставила с тоской бокал.
– Руфат, пожалуйста, не надо, – умоляюще сказала она, – мне и без того неважно.
– У тебя есть я, – повторил убедительно Руфат, – и этого достаточно. Не в деньгах счастье, теперь ты понимаешь?
Он уже совершенно уверовал, что Ирина принадлежит ему безраздельно, и жадно желал делиться мечтами о будущем.
– Ты можешь вообще не работать. Проживем как-нибудь!
Он присел подле нее на корточки и взял ее руки в свои. Она тупо посмотрела на него.
– А этот Владимир Дмитриевич просто не существует. Я его убью.
– Руфат, пожалуйста, не надо... – вяло протестовала она.
Но Руфат уже воспарил на крыльях фантазии. В его пламенной речи смешивались картины их будущей счастливой жизни и страшных мук, на которые был обречен шеф. То голос Руфата обличал, дрожа от ярости, то бархатно обволакивал Иринины редкие мысли сладостной негой. Перед Ириной открывались врата рая, чтобы войти в него, ей надо было только лишь переступить через изуродованный труп начальника.
Но Ирина переступила через себя.
– Да, Руфат, – сказала она. – Я действительно начну новую жизнь. Положи ключи на полочку, когда будешь уходить...
Глава 17
ЧУЖИЕ
Сынку показалось, что жизнь сильно ушла вперед, что город сделался каким-то другим, более красивым, но вместе с тем и более озлобленным.
Сколько ж он тут не был? В монастыре время странным образом пропадало, теряло смысл и содержание, которое имеет в городе.
Сынок прослужил бугром всего два дня, даже меньше. На третий собрали их несколько здоровых до драки, злых и беспощадных и послали в Москву. Надо было наводить порядок.
Объект – Курский вокзал и вся прилегающая к нему территория, включая самодвижущиеся экономические зоны, то есть электрички. В последнее время там развелось слишком уж много конкурентов, откуда ни возьмись вдруг появились искалеченные людишки. Было ли это появление стихийным или в игру вступила какая-то тайная сила, и предстояло выяснить Сынку. И чем быстрей, тем лучше...
По сути, его работа заключалась в координации действий специальной карательной бригады братства. Он должен был прощупать почву, выяснить обстановку, а уж действовать будут без него – до сих пор многие считали, что он со своей культей боец ненадежный. А в том, что рано или поздно нужно будет помахаться,
