– Молодец, что так поступили, молодец, – сказал на прощание Президент. – Никого не слушайте, кто ругать будет. Молодец, молодец!..
И, прямо взглянув в глаза Гордееву, как-то сверкнул лицом, точно по лицу его промчался луч солнца...
...Точно луч солнца промчался по лицу Гордеева, и он открыл глаза.
Лида в грациозной позе раздергивала шторы. На ней была накинута только его рубашка, которая, впрочем, ничего не скрывала.
– Вставай, Петрович! – позвала она. – Ты велел разбудить тебя в восемь, а уже пятнадцать минут девятого.
Господин адвокат покачал головой и протянул к ней руки.
– Иди сюда, – позвал он. – Ну и сон мне приснился! Не поверишь! Хочешь, расскажу, счастье... мое?!
Глава 51. ДОЛГОЕ ПРОЩАНИЕ
Те памятные летние дни пролетели как скоротечное утро. Лишь со временем я понял, что в действительности прожил века.
Тот странный сон Гордеев не раз вспоминал впоследствии. Он не мог объяснить его, но понимал, что даже обращение к книгам Фрейда, Юнга или к сонникам едва ли принесет пользу.
День, когда он встретился с Турецким и Меркуловым, закончился не так хорошо, как начался. Разговор с заместителем генерального был недолгим, но уже по тону Константина Дмитриевича Гордеев почувствовал, что, во всяком случае, Андреев в ближайшие дни выйдет из СИЗО...
Но почувствовать – одно, а узнать об этом – другое, и Гордеев, выйдя из прокуратуры в июньскую жару, решил наконец-то снять напряжение. Пересчитав деньги, он решил, что в одиночку отправляться обедать куда-то в ресторан или в бар будет не только некрасиво, но и попросту глупо.
Поэтому, зайдя в ближайший гастроном, Гордеев купил бутылку «Балтики» № 4 и немедленно ее осушил. Однако, когда, подходя к Елисеевскому, он допивал третью бутылку пива, ему пришло в голову, что при таком палящем зное не следует увлекаться слабоалкогольными напитками. Поэтому, купив водки, а в магазине «Армения» еще бутылку коньяка «Отборного» и всяческих закавказских и западноевропейских деликатесов, господин адвокат отправился к себе на квартиру.
Как-то так получилось, что дома, едва умывшись, Гордеев свинтил головку у первой бутылки водки и, почти не закусывая, выпил. Потом он ходил на Пресню за овощами, потом опять выпивал, пытался приготовить к приходу гостей и Лиды мясо по-бургундски. Потом водка кончилась, он опять бегал в магазин...
Наутро Лида рассказывала, что, когда они к вечеру приехали к нему, Юрий Петрович встретил их, широко улыбаясь, но ничего внятного, кроме нескольких фраз, они от него не услышали.
Гордеев обнял Райского и проговорил ему в ухо, но так громко, что слышали Володя и Лида:
– Вадим! Победа неизбежна! Наше дело взял под контроль Президент!
После чего Юрий Петрович жестом пригласил друзей на кухню, где с удивительной аккуратностью был сервирован стол на три персоны.
– Кушать подано, – возгласил господин адвокат и виновато добавил: – А я – уже.
После чего попросил:
– Лида, разбудите меня, пожалуйста, в восемь часов.
И через несколько мгновений они услышали, как он рухнул на кровать.
Сам Гордеев ничего этого не помнил или не хотел помнить, а Лида не рассказывала подробности ужина втроем, без Юрия Петровича...
Но если бы дело было только в этом странном ужине. Ну, подумаешь, перепил человек, не рассчитал немного после многодневного стресса. С любым бывает. Лида, кстати, говорила, что ужин он приготовил превосходный, правда, мясо было явно не по-бургундски, как ему хотелось. Но...
Володя, несмотря на попытки Райского его остановить, улетел на следующий день в Усть-Басаргино. В эту же среду Меркулов возбудил уголовное дело о злоупотреблениях властью в горпрокуратуре и мэрии Булавинска и передал его для расследования «важняку» Турецкому. И пока Александр Борисович подбирал группу из следователей прокуратуры и оперативников главка уголовного розыска МВД и готовился к выезду в Булавинск, Володя, знавший о том, что Инга Новицкая на свободе, а кассета по-прежнему не объявилась, попытался с ней повидаться, чтобы ускорить развитие событий. Увы, его визит оказался не только бесполезным, но и обернулся бедой. Гордеев не знал подробностей, но, как видно, Инга решила молчать про кассету до выхода Андреева из СИЗО и встречи с ним. Но когда Володя возвращался в общежитие Усть- Басаргинского мединститута, на одной из городских улочек с не самым оживленным движением он был сбит автомобилем «Нива». Можно было догадаться, что его собирались похитить, но бандитам помешало именно то, что за секунду до нападения на него Иноземцев почувствовал опасность и бросился наперерез приближавшемуся автомобилю, поскольку шел вдоль глухого забора, а на другой стороне улицы, в двух десятках метров, были ворота в проходной двор с жилыми домами... Так или иначе, неудачливые похитители уехали, а Иноземцев оказался в больнице с открытым переломом бедра и множеством ушибов...
Были приключения и с отысканием кассеты, но уже не печальные, а, скорее, трагикомические. Наконец, после того как Турецкий с группой прибыл в Булавинск и встретился с Андреевым и супругами Новицкими, выяснилось, что в роковой день своего ареста, отправляясь в Москву, Николай не имел при себе кассеты. Ее везла через Усть-Басаргино поездом бывшая однокурсница Инги, а ныне жительница подмосковной Апрелевки Марина Стебунова. Ее Инга, естественно, не посвящала в курс дела, просто сказала, что в Москве ее встретит Николай и заберет пакет с несколькими кассетами. Однако, как можно догадаться, никто ее на Казанском вокзале не встретил. Пакет с четырьмя кассетами (три из них были боевиками, а четвертая, с откровениями Ландышева, замаскирована под боевик) Марина, ожидая встречи, переложила из чемодана в сумку, из которой он совсем не благополучно исчез где-то на площади Киевского вокзала во время ее движения к электричке...
Конечно, это была только копия, но дело в том, что оригинал, записанный на кассету другого формата, Новицкий спрятал на животноводческом комплексе близ Усть-Басаргина, где хозяйствовал его знакомый фермер, которого Николай поддерживал уже несколько лет. А строение – возьми да сгори...
Так что пришлось людям Грязнова взяться за поиски копии, и Гордеев в который раз убедился, что московские сыщики – не последние в мире, где заявляет о себе криминал. Интенсивная работа с привокзальными цыганками и продавцами киосков видеозаписей через несколько дней дала результат: кассету выловили, довольно далеко от метро «Киевская», в одной из подпольных студий, куда она попала из рук мелкого воришки довольно замысловатым путем. Хозяин студии заявил, что кассеты он не смотрел, а взял на всякий случай (при этом два боевика из трех уже невозвратно шли в руки неведомых покупателей), но был несказанно рад, что от обязанностей хранителя его освободили люди из угро, а не братки или кто-то еще похуже. Окончательно успокоился видеопират еще через несколько дней. Если он, конечно, читал газеты. В одной из них, не самой последней, появился подробный рассказ о содержании кассеты и даже с перепечаткой выдержек из записи... Впрочем, о булавинских делах уже вовсю трубило и телевидение, хотя было понятно, что далеко не всем нравится, что волею избирателей ставший мэром Сергей Максимович Вялин оказался за решеткой, под следствием. И далеко не он один.
Но первым делом, внимательно изучив стряпню следователей-поваров из булавинской горпрокуратуры, Турецкий прекратил уголовное преследование в отношении Андреева и Новицкого ввиду отсутствия события преступления, освободив обоих из-под стражи с извинениями... Таким образом, можно было если не выставлять почетный караул, то во всяком случае закатывать банкет: адвокатская работа Гордеева по защите Бориса Алексеевича Андреева, хотя и специфически протекавшая, закончилась его победой.
Но какой же это банкет, если виновник торжества на нем оказывается без дамы сердца! А с Лидой у Гордеева не получилось. С того вторника их отношения стали разлаживаться... Не раз Юрий Петрович за бутылкой и без нее пытался разобраться, почему же так произошло. Наверное, дело было и в Володе, даже если бы он и не попал в ту свою последнюю переделку. Глубокой, мрачной, источающей миазмы все лежала между ними и провокация Петелева. Лида все чаще становилась грустной, такой же, как в те дни, когда они
