обнаружить в спешке-то. Вот поэтому Слава с самого начала организовал такую массовку – шумную и немного безалаберную, как все в милиции. С точки зрения, естественно, обывателя.
Одним словом, покидали помещение так же громко, как и появились тут, топали по лестнице, обсуждая смешное предположение следователя относительно какого-то товара. И вообще, сюда со специальной собакой надо, а так все равно ничего не найдешь – тут на обыск неделя уйдет, не меньше. Потом, уже внизу, вырубили свет и наглухо закрыли двери парадного, в доме снова стало тихо.
В полной темноте разошлись по машинам и только потом включили фары и уехали.
– Ну, куда теперь прикажете? – поинтересовался Грязнов, когда выехали на Трубную. Турецкий сидел рядом, девица съежилась на заднем сиденье: видимо, перспективы у нее были не из приятных. – Ночь еще не кончилась! – Он неожиданно хохотнул. – А она, известно, полна всяческих неожиданностей… Ладно, – сказал после паузы, поскольку никто ему толком не ответил, лишь что-то невразумительное промычал Турецкий. – Развозить вас всех – дело долгое и муторное. А через шесть часов мне уже на работу. Так? Саня, у тебя какие планы?
– Девушку спасать, – кратко ответил он.
– Это очень правильная идея, – серьезно подтвердил Грязнов. – Спасать девушек – самая важная задача правоохранительных органов. Особенно по ночам, когда бывает страшно. И где ты ее хочешь спасать? В каком примерно районе?
– Я живу в Кузьминках, – подала голос Полина.
– Эва! – словно обрадовался Грязнов. – Так далеко я не умею.
– Дело в том, что ее одну сейчас оставлять нежелательно, – заметил Турецкий, имея в виду совершенно конкретные угрозы бандитов, которым уж наверняка известно, где она живет. Но Грязнов понял по- своему.
– Правильно. И ты молодец, Саня. Суммируя ваши достаточно разумные предложения, выбираем золотую середину. Спасаться сегодня можете у меня дома. Там есть место. А к утру, думаю, что-нибудь придет в голову стоящее. Только вот выпить у меня сейчас ничего нет.
– А я знаю тут один магазинчик, – сказала Полина. – Надо вдоль бульвара и там справа. Хотите покажу?
Грязнов молча тронул машину.
– Вот здесь, – Полина взялась за ручку дверцы. – Давайте, я сбегаю? Меня тут знают.
– Сделайте одолжение, – Вячеслав Иванович тормознул и, когда Полина выскочила напротив закрытой двери освещенного внутри магазинчика, быстро сказал Турецкому: – Давай за ней, проследи.
– Да ты что? – удивился тот.
– Саня, я стреляный волк.
Турецкий кивнул и вышел. Полина уже была внутри и рассматривала витрину, на нее выжидающе глядела толстая армянка. Увидев Турецкого, Полина удивилась:
– А ты чего выскочил?
– У тебя ж денег-то нет, – вывернулся он. – Я видел, – и полез в карман за бумажником.
Произошла какая-то непонятная заминка.
– Ладно, – махнула рукой Полина, – ничего не надо, давайте бутылку джина и пяток банок тоника.
– А что ты еще хотела? – как бы между прочим, спросил Турецкий.
Армянка уже открыла рот, чтобы сказать что-то, но Полина в смущении заторопилась, повторяя: да не надо, ничего не надо, сунула продавщице деньги, сгребла банки, подхватила бутылку и кинулась к двери.
– Сдачу возьми, совсем шальная! – крикнула вдогонку армянка, и Турецкий вернулся.
– Чего она хотела-то?
– Позвонить хотела, говорит, принеси телефон. Есть у меня там, – она качнула головой в сторону подсобки. – А теперь – не надо. Чумовая девка!
– Спасибо, всего доброго, – кивнул Турецкий.
Уже сидя в машине, когда ехали дальше, обернувшись, спросил:
– А ты кому позвонить-то хотела? Среди ночи.
– Маме, – не раздумывая, словно ответ был готов и она ждала лишь вопроса, сказала Полина.
– Ну и чего не позвонила? – Турецкий медленно отворачиваясь, увидел быстрый взгляд Грязнова.
– Чего, чего… А что б я ей сказала? Хотела соврать что-нибудь, а тут тебя принесло.
Ну что ж, объяснение пока проходило. Судя по Славкиному выражению лица. Пока.
Афоня, хоть и башка квадратная, дураком все-таки не считался. И когда увидел в окно лестничного пролета, как во двор въехала патрульная «мигалка», а вскоре за ней микроавтобус и «жигуленок», понял, что запертый в квартире следак не лепил горбатого. Надо было в спешном порядке сматываться. Но куда? На чердак? Они наверняка пойдут через люки. Значит, только вниз, в заполненные строительными материалами нежилые квартиры. Тут он ориентировался как у себя дома, тому были веские причины. Менты сами облегчили ему задачу: вскрыли дверь среднего подъезда. Им и в голову не пришло бы, что те, кого они ищут, сидят в двух шагах от них, рядом с дежуркой, в темной подсобке, заставленной бочками с краской, олифой и прочей малярной дрянью. А их, похоже, и не искали, уверены были, что сбежали.
Когда какое-то время спустя, в темноте ведь не разберешь, менты нагло протопали обратно и стали закрывать двери, Афоня велел своим «братишкам» еще немного обождать и, только убедившись, что подъезд действительно опустел, вышел на лестницу.
