насекомых-вредителей, от нападений грызунов и прочих нежелательных тварей, дважды в год производилось опрыскивание ядохимикатами как внутри самих оранжерей, так и на прилегающей территории.
Как правило, в качестве яда использовалось одно и то же вещество испытанный в боях с прожорливым противником цианистый водород, в просторечии именуемый синильной кислотой, баночку с которой и прихватил сейчас Чванов. Замысел его был прост: Евгений Кириллович знал, что в мини-баре Куркибы неизменно присутствует бутылка любимого бухгалтером виски, к которому он прикладывается в течение всего дня. И если этот полюбившийся толстяку напиток слегка приправить средством из баночки… Единственное, чего опасался в этот момент Чванов — как бы этот жирный идиот не предложил выпить хозяйке, с него ведь могло статься… Правда, зная Софью, Чванов не сомневался, что та безусловно откажется, но на все сто процентов исключить какую-нибудь дурную случайность было нельзя. Что ж, приходится рисковать…
Евгений Кириллович расположился в пустующем кабинете по соседству с куркибовским. Запершись изнутри, он замер, приложив ухо к перегородке. Сначала послышались торопливые тяжелые шаги — судя по всему, пришел к себе в кабинет Куркиба, даже, можно сказать, вбежал… Через некоторое время до чуткого слуха референта донеслось цоканье женских каблучков.
— Пожалуйста, ознакомьтесь вот с этим, господин Куркиба, — услышал он голос жены босса.
— Что это? — осведомился бухгалтер заискивающим голосом.
— Я что, неясно выражаюсь? — холодно проговорила Софья Михайловна. Взгляните на эти документы и сразу все поймете.
Потом Евгений Кириллович услышал звук передвигаемых стульев — очевидно, Софья села.
— Да, да, разумеется, — бормотал Куркиба, очевидно сразу все понявший. — Позвольте мне… э-э…
— Как вам будет угодно, — презрительно отозвалась женщина. — Только уверяю вас, выпивка вам нисколько не поможет, Анастас…
«Вот оно! — подумал Чванов. — Как раз с перепугу выпить решил».
Что-то звякнуло.
Евгений Кириллович словно воочию видел всю эту картину: трясущегося толстяка, презрительно полуотвернувшуюся Софью…
А спустя несколько секунд до него долетел жуткий хрип и глухой стук упавшего на пол грузного тела.
— Анастас! — вскрикнула Софья. — Что с вами? О, черт!
А еще через несколько секунд он услышал, как Софья звонит кому-то по телефону:
— Срочно врача в кабинет Куркибы! Что?.. По-моему… по-моему, он умирает… — Пауза. — Все равно дай врача, и как можно быстрее!
Распоряжалась властно, уверенно и, наверно, надеялась, что можно еще что-то сделать.
Чванов открыл дверь, осторожно выглянул в коридор. Здесь пока еще никого не было. Стремительно и бесшумно он устремился к лестнице черного хода. Здесь нежелательная встреча с врачом и с кем-нибудь еще, кто сейчас придет на помощь Софье, полностью исключалась. Ну а если он кого-то встретит внизу — ничего страшного, придумает что-нибудь, отговорится. Кажется, повезло… Обед, сиеста. Не Испания, конечно, но все равно по жаркому времени люди здесь стараются поменьше двигаться…
Евгений Кириллович вышел через боковой вход и, держась поближе к стене, обошел билдинг с левой стороны. Еще немного углубиться в аллею — и он будет совершенно невидим из окон офиса. Он вдруг спохватился: а запер ли он за собой комнату? А, не возвращаться же!
Вскоре он выбрался к шоссе, но на само шоссе выходить не стал — зачем? Пешком, по боковой аллее, добрался до небольшого селения, расположенного милях в полутора от билдинга, и здесь позволил себе зайти в маленькое кафе. Просидев около часа за бутылкой холодной минералки, Евгений Кириллович решил, что выждал уже достаточно. Он расплатился с хозяином и прямо здесь же, возле кафе, без всякого труда поймал такси.
Еще через четверть часа он уже был на остроумовской вилле. Напустив на себя исключительно деловой и утомленный вид, Евгений Кириллович направился в офис босса. И застал того в состоянии растерянности.
— Женя, ты приехал, — пробасил Леонид Александрович безо всякого выражения и даже не попытался улыбнуться ему навстречу. — Представляешь, сейчас позвонила Соня и сообщила, что Куркиба при смерти…
— Куркиба, Куркиба… — словно безуспешно вспоминая, несколько раз повторил Чванов.
— Ну Анастас Куркиба, главный бухгалтер нашей фирмы! — напомнил ему Остроумов. — Разве ты не был с ним знаком?
Чванов хлопнул себя по лбу.
— Господи, ну конечно же я его знаю! Такой симпатичный толстяк из Абхазии! Куркиба, как же!.. А что с ним такое стряслось? Он вроде бы всегда такой… цветущий… женолюбивый. — Чванов недоуменно посмотрел на босса. Сердце, да? Обычно толстяки предрасположены.
— Да нет, — развел руками Леонид, — в том-то и дело, что не сердце. Представляешь, его отравили!
— Бо-осс! — недоверчиво протянул Евгений Кириллович. — Не может этого быть! Что здесь — Россия, что ли, со всякими киллерами-шмиллерами…
— Что значит, черт побери, «не может быть»? — вспылил босс. — Врач сразу определил, что ему подлили в выпивку синильную кислоту. Понимаешь, Софья отправилась к нему с какими-то бумагами… Как я понимаю, хотела разгон ему за что-то устроить. А он струхнул, видать. Можно, говорит, я выпью? Ну и выпил… на нервной почве…
«За что-то разгон, — мелькнуло в голове у Чванова, старательно изображавшего удивление и сопереживание. — Отлично, значит, сам этот пентюх Остроумов пока ни о чем не догадывается. А пока его благоверная будет с пеной у рта… гм… каламбурчик… С пеной у рта сейчас не она, а эта жирная свинья! Пока она докажет ему, что фирму обворовывали, я успею завершить тут все свои дела. Но для этого мне придется отвлечь прямо сейчас нашего орнитолога от его грустных мыслей…»
— Что уж так расстраиваться-то, Леонид Александрович? Если Куркиба действительно отравлен — этим делом полиция займется…
— Экий ты, брат… бессердечный! — аж крякнул с досады босс.
— Нет, ну почему же! Я понимаю… Тем более если очень хороший бухгалтер был… Но ведь сами говорите: Софья Михайловна недовольна была… Тут, конечно, и то еще нехорошо, что журналисты сейчас набегут. Русская мафия, то-се… Но это я, со своей стороны, обещаю разгрести… журналистов отвадим… Так что тут не тревожьтесь, Леонид Александрович… Неприятно, конечно… но давайте я вам кое-что покажу, а? Для снятия осадка, так сказать. — Он вдруг стал серьезен, даже как-то торжествен. — Я ведь специально спешил к вам, чтобы рассказать, как побывал в Москве. Даже к себе еще не заехал…
Остроумов, борясь с собой, оживился:
— Книги?
— Вот именно! И не просто книги, сюрприз вам, да какой! Ахнете!
И, заметив, что Леонид Александрович поморщился, как бы собираясь все же остановить его — не время, мол! — Чванов жестом фокусника извлек из внутреннего кармана пиджака снимки с изображением «пробного» тома, даже и не вспомнив о том предупреждении, которое делал ему в Москве страшный незнакомец.
— Вот, полюбуйтесь. Надеюсь, это отвлечет вас от печальных мыслей. И сам до сих пор не верю, что мне удалось выйти на этот раритет.
Остроумов взял снимки, долго их разглядывал.
— Не понимаю, — бормотал он. — Я, конечно, не самый большой знаток книг, но как я мог не знать о существовании такой диковины? По-моему, этот том не числится ни в одном каталоге…
— Видите ли, тут целая история. — Евгений Кириллович стал весьма серьезен. — Об этом томе практически никто не знает. Этого издания точно в каталогах нет, это вы верно подметили. Существует на свете еще один экземпляр, кроме того, который предлагают нам. Хозяин — по-видимому, крупный
