проявлял все больший интерес к уголовной хронике, они стали часто видеться. Приятельское взаимопонимание, установившееся между ними, служило к обоюдной пользе. Их нынешние отношения не были панибратством однокашников, защищавших на футбольном поле честь своей команды. Проныра обычно именовал Килонзо «инспектором», а тот хотя и называл Нельсона «Пронырой», делал это без намека на фамильярность. Они нравились друг другу, друг друга уважали — каждый отдавал должное профессиональному мастерству другого, и Проныру вполне устраивал такой характер отношений.
Раздался телефонный звонок, Килонзо снял трубку и, черкнув что-то в лежавшем перед ним блокноте, положил ее на рычажки.
— Ну вот. Они отыскали «кортину». Автомобиль принадлежит торговой фирме «Орел». Как будто тебе от этого мало проку. Надеюсь, ты не считаешь, что «Орел» замешан в контрабанде?
— У меня этого и в мыслях не было, инспектор. Я говорил только о «кортине».
Килонзо постучал карандашом по блокноту и сказал:
— «Орлу» нет нужды влезать в маисовую контрабанду. Эта фирма и без того гребет лопатой.
— Не спорю, — сказал Проныра, поднимаясь со стула, чтобы откланяться. — Только история эта меня все равно интересует, точнее говоря, интересует моего редактора. Поэтому фото я тебе оставлю и буду благодарен за все, что удастся про эту парочку выведать.
— Хорошо. Позвони завтра.
— Угадай, что я узнала? — сказала Лора Проныре, едва он вошел в редакцию.
— Что?
— Один из тех, в «кортине», был за баранкой «скорой». Сестра его сразу опознала.
— А другой?
— В «скорой» она видела только одного африканца. — Лора ткнула пальцем в фотографию: — Вот этого.
— Отлично. Килонзо выяснил, что «кортина» принадлежит «Орлу».
— Торговой фирме «Орел»?
— Именно!
— Боже… как там его… — В голосе Лоры звучало недоверие.
— Гарольд Маклеод.
— Верно… это он заправляет «Орлом»… Точнее, он владелец фирмы.
— Правильно, Лора. И я о том же думаю. Гарольд Маклеод, богатый, уважаемый кенийский гражданин. Один из первых принял кенийское подданство. Гарольд Маклеод! Быть не может!
— И впрямь этого не может быть!
— Теперь, после всего, что было, я уже ничему не удивлюсь. Сделай-ка милость, спустись в библиотеку и собери о Маклеоде все, что сможешь.
— Хочешь, чтобы я принесла его досье? Да там дюжина папок или даже больше.
— Ты прекрасно понимаешь, что не папки мне нужны, Лора. Ты их просмотри и составь короткую справку: что он за человек и можно ли предположить хоть с крошечной долей вероятности…
— Что он южноафриканский агент?
— Ты все схватываешь на лету!
— Дело не в этом. Просто стоит тебе раскрыть рот, как сразу слышится — «южноафриканский агент».
— Ладно, ладно, иди!
— А ты чем займешься?
— Маисом.
— Шутишь?
— Нет, Лора, не шучу. Хамиси думает, что я работаю над этой темой. Надо мне осчастливить его каким- то материалом. Делать мне все равно нечего, пока Килонзо не подбросит чего-нибудь про тех двух парней. Вот и покопаюсь в контрабанде.
— Желаю удачи!
— И тебе того же!
11
Господин Капвела, замбийский министр, покинул «Панафрик», съехал. Проныра узнал об этом по телефону от служащей отеля. Пропало интервью, которого так ждет Хамиси!
— Министр не сказал, когда вернется? — спросил Проныра, листая записную книжку и отыскивая другой телефонный номер.
— Брат, я же сказала, он съехал, — повторила девушка. — Назад не вернется, теперь дошло?
— Дошло, дошло. Не психуй, а то парик свалится!
По другому номеру никто не отвечал.
— Вечно эти телефонистки где-то шляются! — возмутился Проныра, вешая трубку.
Со следующим звонком ему повезло больше.
— Документ, который вам нужен, мистер Проныра, у меня, — услышал он голос таможенника. Тот всегда называл Нельсона «мистер Проныра», чтобы звучало не слишком фамильярно.
— Отлично! Когда я его увижу?
— Может быть, сегодня вечером или завтра. Не знаю.
— Что значит — не знаете? Документ у вас или нет?
— Видите ли, мистер Проныра, документ-то у меня. Если на то пошло, я сейчас держу его в руке. Но дело в том, что…
— У вас в конторе есть копировальная машина?
— О нет, мистер Проныра, не в этом суть…
— А в чем же?
— Это не телефонный разговор, — промямлил таможенник. — Не могли бы мы где-нибудь встретиться?
— Конечно, могли бы. Где хотите.
Старая история, подумал Проныра, опуская трубку. Бедный чиновник, слишком много работы, мизерная зарплата, еле-еле сводит концы с концами. Почему они всегда пристают с этим ко мне? А потом еще окажется, что документ пустячный…
Он говорил по телефону со знакомым из департамента зернопродуктов, когда к его столу подошел Хамиси:
— Ну, как маис?
— Прекрасно, просто прекрасно. Тружусь не покладая рук.
— Да уж, статья должна получиться на славу, судя по тому, сколько времени ты на нее потратил, — сказал Хамиси. — С Капвелой еще не беседовал?
— Никак не могу его застать, — ответил Проныра. — Замбиец скользкий, как угорь. Вчера еще был в «Панафрик», а сегодня выбыл в неизвестном направлении.
— Где же он?
— Никто не знает. — Проныра пожал плечами.
Хамиси пристально посмотрел на Проныру:
— Между прочим, Килонзо почему-то считает, что ты продолжаешь заниматься южноафриканским делом.
— Килонзо? С чего бы это? Я только сегодня утром был у него. Просил сведений о парнях, которые как будто замешаны в контрабанде. Как он может говорить, что я занимаюсь южноафриканским делом? Оно для меня больше не существует.
— Будем надеяться, что это так, Нельсон, — сказал Хамиси, отходя от стола. — Как только закончишь статью о контрабанде маиса, сразу неси ее мне.
Чиновник из департамента зернопродуктов ничем не порадовал журналиста. Проныра напомнил ему об обещании раздобыть хоть что-нибудь, но чиновник сказал:
— Помню, но это, знаете ли, нелегко. Я не могу рисковать своим положением. Если мой начальник
