Так я запишу вас в блокнотик

Нифонтов ОлегТак я запишу вас в блокнотик

Цель полиции, оказывается, не ликвидация преступности,

а поддержание её на уровне,

который оправдывает существование полицейских!

ОЛЕГ НИФОНТОВ

ТАК Я ЗАПИШУ ВАС В БЛОКНОТИК?

Шёл 1919 год. Франция понемногу приходила в себя после четырёхлетней войны, унёсшей сотни тысяч молодых мужчин. Шансы найти спутника жизни у многих француженок были невелики. Поэтому живейший интерес вызывали у них брачные объявления в газетах, где периодически появлялось заманчивое предложение некоего Анри Ландрю: 'Предприниматель хочет познакомиться в матримониальных целях с одинокой, самостоятельной дамой. Для него доброта сердца важнее, чем внешность. Адресовать...' Далее следовал красивый псевдоним. Такие объявления он стал помещать в парижских газетах ещё в конце войны и после каждой публикации получал огромное количество писем. Если бы кто-нибудь следил за его объявлениями, то наверняка решил, что месье Ландрю слишком привередлив, раз так долго не находит подходящую жену. Но дело было вовсе не в его высоких требованиях.

Невысокого роста, лысоватый, с аккуратной бородкой и приятной улыбкой он отнюдь не был похож на донжуана. Тем не менее производил весьма благоприятное впечатление на невест, оставшихся без женихов, молоденьких вдовушек, старых дев. Анри был сама доброта, уверенность в завтрашнем дне и надёжная опора в старости. Сам же он выбирал среди кандидаток в жёны женщин бальзаковского возраста, иногда чуть моложе. Для них Ландрю был последней надеждой, тем более что выглядел бодрым, хотя и не скрывал, что ему уже под пятьдесят. Поэтому оказывалось достаточно всего двух-трёх свиданий, чтобы потенциальная жена потеряла голову и была готова беспрекословно повиноваться будущему супругу.

Во всех случаях Ландрю отдавал предпочтение женщинам одиноким, без родственников. И прежде всего выяснял, есть ли у претендентки хотя бы небольшой капитал. И если таковой был, он сразу предлагал 'свить семейное гнёздышко', не дожидаясь завершения 'пустых формальностей' с регистрацией брака. Млея от счастья, невеста отказывалась от прежней квартиры или продавала дом и поселялась у него. Все свои капиталы она превращала в наличные и отдавала будущему супругу, обещавшему вложить их в выгодное дело. Её мебель и ненужные вещи Ландрю отправлял в Клиши, где арендовал просторный сарай.

Затем - в тринадцати доказанных во время судебного процесса случаях жених вёз очередную избранницу в свой загородный домик недалеко от Парижа. Причём, будучи экономным человеком, всегда покупал один билет туда и обратно, а второй - только туда. Кассиры если и обращали на это внимание, то не придавали значения. Но вспомнили, когда газеты стали писать о деле Ландрю.

Последний вечер в жизни всех его невест проходил одинаково: изысканный ужин с шампанским и бурный секс. Когда же утомлённая женщина крепко засыпала, милый Анри душил её шнурком. Потом, не мешкая, разрубал тело на куски и сжигал в печи. К утру в его загородном домике от избранницы не оставалось никаких следов. Следствие так и не установило, как Ландрю ухитрялся проделывать всё это так, что не удалось обнаружить даже остатков пепла, хотя были тщательно обысканы и печь, и дом, и его окрестности. Когда преступник находился в тюрьме, директор лондонского крематория попытался выведать у него тайну технологии, поскольку ему самому не удавалось сжигать кости до кондиции пепла. Но Ландрю не пожелал поделиться секретом.

Несмотря на меры предосторожности, которые принимал убийца, рано или поздно полиция заинтересовалась бы им. Ей уже поступали сигналы от соседей и знакомых жертв, которым радостные невесты рассказывали о предстоящей свадьбе, а затем внезапно исчезали. Скорее всего, полиция взялась бы за их розыск, если бы не два момента. Во-первых, каждой женщине Ландрю представлялся под новым именем. А во-вторых, говорил невесте, что медовый месяц они проведут за границей, и если ей где-нибудь понравится, то задержатся там. Та, естественно, не могла не похвастаться щедростью будущего мужа перед знакомыми, и это до поры до времени выручало убийцу.

И всё-таки полиция напала на его след, потому что последняя жертва обманула обворожительного Анри: у неё были родственники, искавшие пропавшую невесту. Расследование поручили инспектору Шассену, который долго ломал голову, не зная, с чего начать. На его счастье, именно в этот момент очередная невеста Ландрю, одинокая и обеспеченная, но не такая доверчивая, как её предшественницы, задумалась над условиями брака, предложенными женихом. Отказ от квартиры, передача всех денег, перевозка мебели... Всё это выглядело подозрительно. Поэтому мадам Сег-рэ предложила жениху сначала подать документы на регистрацию брака и назначить день свадьбы, а уж потом заниматься остальными делами. Однако будущий супруг стал под разными предлогами откладывать вожделенное, по его словам, бракосочетание. Тогда осторожная женщина обратилась со своими подозрениями в полицейский комиссариат, где её направили к инспектору Шассену. Так был сделан первый шаг к разоблачению жениха- убийцы.

Установив его личность, полицейские разыскали сарай в Клиши, где громоздилась старая мебель и были свалены чемоданы, сундуки и корзины убитых женщин. На многих сохранились ярлыки с именами и прежними адресами жертв. После ареста Ландрю всё отрицал, но у него нашли блокнот, куда этот бывший бухгалтер скрупулёзно записывал даты, фамилии, затраты, а также суммы, полученные от самих женщин и от продажи их мебели. Это послужило доказательством его виновности. После громкого судебного процесса, о котором писали все газеты, Ландрю был признан виновным в тринадцати убийствах, осуждён на смертную казнь и в 1922 году гильотинирован.

Со временем дело 'убийцы с блокнотом', как назвали его газетчики, забылось и кануло в Лету, если бы не случай, произошедший с известным клоуном швейцарцем Вельтхаймом, выступавшим под именем Грока.

В 1924 году пароход, на котором великий клоун приплыл в Буэнос-Айрес, в порту встретила огромная толпа. Когда под аплодисменты и приветственные крики Грок с женой спускались по трапу, среди множества улыбающихся смуглых лиц мелькнуло бледное явно не латиноамериканское лицо, показавшееся артисту знакомым. В отель супругов отвёз сам начальник полиции Буэнос-Айреса. А через два дня он пригласил Гроков на ужин в их честь в одном из личных ресторанов аргентинской столицы.

Позднее Вельтхайм так описывал этот вечер:

'Вокруг великолепно сервированного стола толпились гости с бокалами в руках. Они встретили нас дружескими восклицаниями. Сели к столу, и я сразу увидел человека, чьё лицо показалось мне знакомым в порту. Он сидел наискосок от меня рядом с красивой молодой женщиной. Причём по их поведению было видно, что между ними очень близкие отношения. Я поглядывал на него, стараясь вспомнить, где раньше видел этого незнакомца.

Уже собрался спросить о нём у начальника полиции, но тут распахнулись двери из ресторанного зала на кухню, и начали подавать очередное блюдо. Мне было хорошо видно, как там, на

кухне, у стола, один из кельнеров резал хлеб полукруглым ножом, прикреплённым одним концом к доске и опускающимся наподобие ножа гильотины.

У меня словно повязка спала с глаз. Этот человек, чьё лицо не давало мне покоя, был удивительно похож на Анри Ландрю, 'убийцу с блокнотом', о котором всего лишь два года назад писали газеты. Я вспомнил его последнее фото - на эшафоте перед тем, как нож гильотины отсёк его голову. Да, передо мной за столом, вне всякого сомнения, сидел именно он.

Я наклонился к шефу полиции и тихонько сказал: 'Этот господин, который сидит наискосок от меня, поразительно похож на, вероятно, вы догадываетесь, на кого?'

Мой собеседник положил нож, внимательно посмотрел на меня и, немного подумав, сказал: 'На Ландрю? Да, это он'.

'Синяя борода' - Анри Дезире Ландрю.

Котёл, в котором Ландрю якобы сжигал свои жертвы.

'Ага, - сказал я машинально. - А что бы вы сказали в такой ситуации?' 'Потом я вам всё объясню', - добавил шеф полиции, видя моё замешательство.

Я посмотрел по сторонам: моя жена мило беседовала со своим соседом, другие гости тоже были заняты ужином. Словом, присутствие страшного убийцы за нашим столом никому не мешало. А он спокойно резал мясо на своей тарелке. Его нож приковал мой взгляд. Чувствовалась умелая рука! И именно она... Аппетит у меня пропал. На тарелке передо мной лежала ароматная говяжья печень с зелёным горошком, но в эту минуту я ни за что на свете не отрезал бы от неё ни кусочка. Думаю, меня можно понять.

Чтобы не показаться странным, нужно было хоть что-то съесть. Я беспомощно ковырял вилкой в тарелке, пытался подцепить горошек, но он упорно соскальзывал у меня с вилки. Кто-то негромко засмеялся,