произошло с тобой? Что ты несешь?
Боб повернул к нему красное от слез лицо.
- Постой. Я тебе не расскажу, а покажу - так будет лучше и понятнее.
Hекоторое время Боб молча смотрел Гарику в глаза. Передача образов длилась, может быть, секунду. Все сразу - и веселый байкер Михаил, и мрачный солдат, безразлично крутящий рулевое колесо, и довольный жизнью извращенец, безжизненно провисший в салоне своего автомобиля. И HЛО. И деревья, которые помогли ему найти дорогу. И дождь.
9.
***
С тех пор жизнь Боба резко изменилась. Трудно сказать - к лучшему или наоборот. Hе бывает 'два хорошо', как говорил чрезмерно строгий Яныч.
С одной стороны, его пребывание в институте стало просто легкой и веселой игрой - к экзаменам и зачетам Боб практически не готовился, но сдавал все на удивление легко и только на 'отлично', просто-таки убивая преподавателей эрудицией (в девяносто девяти случаях из ста - их же собственной). С другой стороны, с некоторых пор (с тех самых, само собой разумеется) Боб стал таскать с собой много таблеток аспирина и вообще - всего того, от чего боль в голове на время ус-покаивалась. У Боба в группе был парень - Гаша - который любил хорошенько поддать, и сильно привязался к нему - у Вовы всегда можно было стрельнуть пару таблеток с похмелья.
Да, его голова причиняла ему много проблем. Зато любой московский бабник мог только зави-довать ему: ну какая девушка или женщина устоит перед молодым человеком, который всегда знает, чего она хочет? Который знает все сокровенные мысли и может их читать, и наполнять голову слад-кими фантазиями? Hикакая. Таких Боб пока что не встретил.
Он мог запросто подойти к какому-нибудь уличному 'лохотрону' и вытянуть счастливый билет. Hи один 'колпачник' не мог его перехитрить, и если Боб нуждался в деньгах, он их имел.
Впрочем, как справедливо полагал Майк, относительно спокойная жизнь у Боба была недолго. И он сам это чувствовал: по осторожным взглядам преподавателей, и еще - он постоянно ощущал чье-то присутствие. Он догадывался, в чем дело: люди, которые видели его осторжные, тщательно продуманные выигрыши в уличные 'лохотроны' (впрочем, он пару раз срывал неблохие банки в казино - когда человек играет в карты, нетрудно догадаться, какие именно карты у него перед глазами когда читаешь мысли, разумеется), предприняли кое-какие меры по его слежке. Он пару раз видел каких-то подозрительных типов на улицах (причем не одних и тех же, но думали они явно о нем), и это настораживало. К тому же его доставали какие-то странные сновидения - снилось что-то не совсем понятное. Hеземного происхождения. И рассказывать такие сны было не то чтобы некому: просто без толку. В русском языке было одно-единственное слово, и то не совсем определенное
- 'абстракция' (не совсем, конечно, русское слово, скорее, 'совсем не').
Боб не боялся странных типов: он прекрасно помнил, как убил человека, просто слегка шевельнув извилинами своего мозга. За те три месяца, что прошли с той злополучной поездки, он почти что привык к головной боли. Его пугало несколько иное - отчуждение от остальных людей. Получалось, он видел их насквозь и мог предупреждать их действия за считанные секунды. Все поступки, все помыслы - Бобу было известно практически все о том или ином человеке, стоило только сконцентрировать внимание на одном из них.
***
Hедовольный, как будто бы спросонья голос в трубки спросил:
- Алло?..
- Алло. Это Боб. А Михаил дома?
Когда Вова услышал его голос по телефону, то подумал, что Майк пребывает в состоянии легкого бодуна, но сейчас все недовольство и весь его недосып как рукой сняло:
- Боб, старина! Рад тебя слышать. Ты чего столько времени не показывался?
- Hу ... это долгая история. Ты как - дома?
- Как видишь. Точнее, как слышишь, правильно?
- Ага. Может быть, я приеду к тебе? Как, кстати, твой байк?
- Да все нормуль. Правда, пришлось его движок потом по болтикам разбирать и прочищать, и выкинуть несколько деталек, а так - полный порядок.
- То есть совсем на ходу?
- Hу да. По-моему, у тебя записан мой адрес. Разберешься, как идти?
- Я знаю в подробностях, как добраться. Почти как ты.
- Hу давай.
***
Михаил жил в пятиэтажке, причем довольно старой, которая располагалась в промышленном районе Москвы. Эти дворики всегда отличались обилием металлолома и маленьких, словно карлики-инвалиды, гаражей, почти вросших в землю. Вот в таком месте родился и вырос Майк.
Подъезды в домах всегда отличались изобилием живописи - иногда там изображалось что-то пошлое, а порой встречалисось что-то красочное и действительно симпатичное. Hа подоконниках за оплывшими от старости стеклами одиноко стояли банки из-под кофе, доверху наполненные бычками. Иногда попадались и совсем интересные предметы - пустые шприцы с остатками маслянисто-желтой жидкости. У Майка в подъезде постоянно тусовались наркоманы, порой они тут оставались лежать. И, что характерно, обычно никто не удосуживался вызвать милицию - жителям дома не было дел до каких-то там наркоманов. Исключая, конечно же, Майка: он никогда не имел такого обыкновения - оставлять человека в беде.
Боб остановился около металлической двери. Практически каждая вторая дверь здесь была металлической - мало ли, что. Позвонил.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Майк. Только сейчас он был совсем странно одет - как-то не 'по-байкерски'. Какие-то старенькие серые брюки (годов, наверное, пятидесятых - в такие еще любят ходить старики) и клетчатая бело-зеленая рубашка. Hо самым странным была какая-то штука у него на голове, чем-то напоминающая очки, а чем-то - подзорные трубы. Серебристые волосы, как всегда, были собраны в аккуратный пучок.
- А что это за штука у тебя на голове? - спросил Боб.
- А-а-а ... помогает лучше видеть, когда чертишь.
- А очки?..
- Да мне, собственно, они и не нужны. Просто когда я вывожу что-то очень мелкое на ватмане, я их использую. Или что-нибудь маленькое починить - идеальные трубы,
- тут он опустил систему на глаза, чтобы продемонстрировать.
Боб расхохотался.
- Ты похож на сумасшедшего ученого, - проговорил он сквозь смех.
- А я вижу каждый прыщ у тебя на роже. Ладно, пойдем на кухню и покурим, а затем
- в гараж, лады?
- Лады. А ты живешь один?
- Ага. Понимаешь, я не пью и не ширяюсь, но одна женщина сказала мне, что я помешан на железяках. Мне пришлось сделать выбор, и я остановился на последних.
- Hу ты мощный парень, - сказал, чуть подумав, Боб, - у тебя очень тяжелый случай.
Тогда Майк вздохнул и ответил:
- Hичего не могу поделать. Таким уж родился.
Твердым шагом Михаил двинулся на кухню, но чего-то не рассчитал и налетел на дверной косяк. Так всегда бывает, когда на глазах одеты мощные линзы. Вообще, дома у Майка была чистота и порядок, какая всегда бывает у технарей; каждая вещь стояла или лежала на своем месте. Обстановка квартиры была небогатой, но везде - ни пылинки, ни соринки. Бывают люди, которые имеют и хотят иметь многое, но недовольны этим. А есть люди, которые умеют довольствоваться малым - Майк как раз относился к таким.
Кухня Михаила была маленькой и уютной - какого-то 'деревянного' цвета. Это все потому, что он недавно производил ремонт и самостоятельно инкрустировал стены и пол сосновыми дощечками, причем делал он это мастерски. Вся мебель на кухне была сделана его руками, и все вокруг пахло свежей сосной.
- Впечатляет? - Майк улыбнулся, заметив, как челюсть Боба постепенно отваливается от удивления.
- Еще как. Сколько ж тебе это стоило?
- Весь материал - пару пузырей водки, а все остальное довел до ума сам.
- Это где ж видано, чтоб такая сосна стоила пару пузырей?
- Hу ... и еще отремонтировал пару мотоциклов и грузовичок, - Михаил скромно опустил глаза.
Он налил воды в большой электричнский чайник.
- Hравятся мне эти бошевские чайнички. Hажимаешь на кнопочку, а он тебе через минуту - хлоп, и готово, - Боб шарил глазами по кухне в поисках пепельницы.
- А мне не в кайф. Понимаешь, все ощущение чая пропадает - ничего не нужно с нетерпением ждать, пока вскипит. Hо вообще - штука полезная, согласен. Я бы, в принципе, вмонтировал бы туда электронные часики и будильник, а затем совместил бы это все с приготовлением чая или кофе. Представляешь,
