– Кто?.. Как вошли?..
Олег метнулся к столу, глаза впились в экран. Юлия видела, как он побледнел, а мешки под глазами стали еще тяжелее.
– Что с восьмым туннелем? Почему взорван?
Человек сунул руку в ящик стола. Олег двинул коленом, кисть оказалась зажатой, Юлия услышала едва слышный треск косточек.
Человек взвыл, Олег спросил люто:
– Как отсюда быстрее к Малому Куполу?
Человек попытался выдернуть руку, но Олег не убрал колено. Человек закричал:
– Как ты… как ты смеешь!.. Да ты знаешь, кто я? Я – один из Семи Тайных!
Рука Олега как выстрелила, он ухватил его за горло, глаза стали бешеными.
– Даже так?.. А сколько тебе лет?
– Две… тысячи… – прохрипел оператор.
Олег стиснул пальцы сильнее:
– Врешь. Но скажи лучше сам, иначе я проникну в твой мозг… а это гадко. И узнаю все твои грешки.
– Две тысячи, – прохрипел человек упрямо.
Олег стиснул пальцы. Лицо схваченного посинело, глаза закатились. Ноги вздрогнули, по лицу прошла судорога. Из полураскрытого рта вывалился распухший язык. Олег безучастно отшвырнул тело в угол, но лицо было печальным.
Юлия спросила неверяще:
– Ты… убил его?
– Он был слишком упрям, – ответил Олег нехотя. – Да перестань, их на Земле шесть миллиардов.
– Нас!
– Вас… то есть нас, – поправился он. – Он врал, понимаешь? Пойти на убийство мог только молодой. Молодость всегда агрессивна. Но человек, проживший две тысячи лет, никогда не станет убивать… за идею. Он знает, что идеи обезвреживаются только идеями.
А как же Яфет, хотела спросить она, но Олег уже выпрыгнул в полумрак туннеля. Стиснув челюсти, она понеслась следом, почти ударилась о его широкую каменную спину. Дыхание со всхлипом вылетело из груди.
– Не успеваем! – вскрикнул он в муке. – Осталось всего двенадцать минут!
Она успела подумать, что у него за часы в мозгах, на запястье ни разу не взглянул.
– Я могу бежать быстрее…
– Нет, – сказал он горько, – все равно не успеваем. До Купола еще полчаса! А ракеты выпорхнут через одиннадцать минут сорок секунд… Черт! Где же я так… Идиот, везде не успеваю, везде дурак… Вот что, Юля! Жди меня здесь. Когда вернусь… пойдем к Малому Куполу. Если же не появлюсь через двадцать минут… нет, жди полчаса… иди вот по этим рельсам, они кружным путем выведут куда надо. Там уже наверняка ждет Мрак.
Она не успела рта раскрыть, как возле ее ног звякнул брошенный им автомат, на его месте взвилась каменная пыль, а сам он растворился в темноте.
Но даже подняв тяжелый автомат, она ощутила себя настолько беспомощной мошкой, что слезы сами брызнули, как под давлением, побежали горячими струйками по щекам. Ноги подкосились, в копчик больно стукнул покатый камень, и, опустив к ногам автомат, она заревела во весь голос.
В Малом Куполе бесшумно работали кондиционеры, воздух был прохладный, свежий, насыщенный озоном. Стену занимали экраны, но в самом зале был только один рабочий стол и один пульт, а семь кресел стояло в центре зала по кругу.
Семь кресел, простых, с высокими спинками. Обычные, деловые. Владыки мира не нуждаются в подчеркивании атрибутов их владычества, то радости рабов, дорвавшихся до власти или богатства.
Если кто из них когда-то и купался в роскоши, теперь об этом стыдливо помалкивает.
Яфет за последние недели исхудал едва ли не больше, чем в то время, когда его впервые отыскал Олег. Внутренний жар вытопил последние капли жира, иссушил плоть, теперь из его синих как небо глаз смотрела исстрадавшаяся душа, жаждущая, неистовая.
Лязгнула дверь, на пороге показался грузный коренастый человек. За его спиной виднелись крепкие ребята в униформе десантников, но они остались за дверью. Толстяк вытер красное мясистое лицо большим клетчатым платком, прищуренные глаза пытливо окинули Яфета с головы до ног.
– Приветствую… Что-то ты исхудал, однако.
– Приветствую, мудрый Аттила, – ответил Яфет живо. – Дух силен, плоть немощна.
– Да? – удивился Аттила. – А я вот на плоть не жалуюсь.
Он захохотал, обнял Яфета. Головой доставал разве что до груди, но Яфет чувствовал непомерную мощь этого толстячка, что не жалуется на плоть, но и причуды его духа доставляют немало головной боли аналитикам мнений народов.
Яфет под руку отвел Аттилу и усадил в одно из семи кресел.
