Губы Кропоткина тряслись, он не мог вымолвить ни слова.
Рука потянулась к поясу, пальцы медленно расстегнули кобуру. Глаза не отрывались от лица Олега. Над виском этого Тайного чернело пулевое отверстие, сейчас забитое сгустком крови. Вокруг застыла темно- коричневая кашица. Из середины, куда попала пуля, выступила густая красная капля, медленно поползла по щеке, а потом как будто спохватилась и мгновенно ушла под кожу.
– Я готов, – ответил Кропоткин бесстрашно. – Честь останется и в новом мире!.. И никто уже не остановит прогресса… С этого дня – мир един.
Глядя прямо в лицо Олегу, он поднес ствол пистолета к своему виску, усмехнулся красиво и бесстрашно. Палец с силой нажал на спусковую скобу. Под звукопроницаемым куполом выстрел показался орудийным залпом.
Юлия со слезами на глазах, не обращая внимания на глубокую царапину у себя на скуле, обняла Олега сзади за шею.
– Олег, – сказал Яфет подавленно. – То, что он сказал… верно? Неужели нельзя… остановить?
– А ты хотел бы? – прорычал Олег. – Разве теперь ты… не диктатор всей планеты Земля?
Красивое лицо Яфета пошло пятнами.
– Тебе надо, чтобы я признался… что ты несколько… в чем-то… прав?
– В чем-то, где-то, временами, – сказал Олег с тоской. – А как на самом деле?
Яфет скрипнул зубами. Щека болезненно задергалась. Он сказал с болью, голос сорвался на крик:
– Ты знаешь, я добивался не этого!.. Единство человечества… это еще не диктатура. А этот человек… он… он же…
Олег прервал:
– Ладно… Я просто не хотел разочаровывать парня. Пусть там… в своем диктаторском раю… думает, что свершилось… Для чего, по-твоему, я остался вне купола? Жаль, пропустил момент, как тебе вручали жезл императора всей Земли… А то и орден спасителя Человечества…
Яфет стиснул зубы, но смолчал. Исхудавшее лицо Олега все еще, как у покойника, восково-желтое, дыхание из простреленной груди вырывается с хрипами, там булькает, сипит, клокочет, лохмотья легких болтаются, как тряпки на ветру, но жизнь в здоровом глазу разгорается все ярче, а голос звучит буднично, словно… словно на нем ни одной царапины!
– Значит, – переспросил Яфет жадно, – все остановлено?
– Да, – ответил Олег. – Остановлено. Но диктатура этого придурка – еще не самое худшее, что нас ожидало.
По лицу Яфета было видно, что не согласен, но смолчал, наткнулся взглядом на заплаканное личико Юлии. Девушка со слезами на глазах небрежно стерла кровь со щеки, поморщилась от боли и снова устремила влюбленный взгляд на Олега.
– Зачем, – спросил Яфет зло, – притащил ребенка?
– Привязалась, – ответил Олег сипло. – И гнал, и даже бил – не отстает.
– Ты чума для женщин, – вырвалось у Яфета. – Эх… Да, я проиграл, проиграл… Тебе это хочется услышать? Проиграл!.. Черт бы тебя побрал!.. С вашей помощью, Юлия. Кстати… раз уж вы здесь, то вам пора приступать к настоящей работе.
– Я-то при чем? – огрызнулась она. – Это вы – бессмертные!.. Или почти. А у меня заботы попроще.
Яфет с удивлением оглянулся на Олега:
– Этот монстр не сказал? У него дар чувствовать, кому срок жизни не определен. А когда привел вас, ощутили даже мы.
Юлия развернулась к Олегу. Глаза ее полыхнули бешенством.
– Ах ты, мерзавец! Я думала, хоть немного тебе нравлюсь!
Яфет бросил на Олега злорадный взгляд. Олег сказал торопливо:
– Конечно, нравишься. Я знаешь о чем думал? Да фиг с ней, судьбой мира. А что, когда будем убирать тебе шрам, можно заодно и эти толстые бородавки…
Он ласково провел кончиками пальцев по ее щеке. Ласка была неожиданная, по коже пробежал зуд. Юлия невольно коснулась щеки, застыла. Кожа была абсолютно чистая. Исчезла не только глубокая царапина, но и обе родинки пропали бесследно.
Она прошептала:
– А ты?
– Я что? А, ты все о личине…
Ранка под его глазом разом затянулась. Кожа судорожно дернулась, сухая корочка коросты отклеивалась, мелкие пластинки катились по лицу, как с горы камешки. На месте дыры с долю секунды ярко краснел пульсирующий валик, под тонкой кожицей мелькнула сеть кровеносных сосудиков, но кожа на глазах уплотнялась, натягивалась, и когда кольцо кратера опустилось, там осталось лишь белесое колечко шрама.
Широкие пластины мышц выглядели как выкованные из темной меди щиты. Красноватые волосы, похожие на медную проволоку, еще держали на себе коричневую корочку крови, но он провел ладонью, смахивая одновременно и остатки рубашки, и все увидели могучий торс, который напомнил чем-то Илиаду или времена битв гераклидов за Фивы.
Голос Яфета дрогнул, а губы запрыгали, как испуганные лягушки:
