– Ребята… Драться стоит лишь с теми, кого знаете. А я – незнакомый… Вы же не знаете, кто я, что могу, есть ли у меня в кармане пистолет, стоит ли за мной кто-то… Но если готовы на такой риск, тогда флаг в руки и барабан без палочек.
Он вздохнул, но Юлия при всей его усталости, даже чего-то похожего на изнеможение, все равно не чувствовала в нем ни капли страха, ни даже простой неуверенности. Говорил по-отечески, устало и снисходительно, словно эти пятеро верзил были детьми из детского сада.
Вожак угрюмо изучал его из-под низких надбровных дуг. Замочить мужика нетрудно, хотя и глупо мочить просто так, без выгоды. Даже ради девки, каких пруд пруди. Но хоть замочи, хоть просто по роже дай – это же проклятая Москва, не родная Пермь… Замухрышка в рваных джинсах может оказаться школьным приятелем министра или банкира, а те по старой дружбе могут прислать войско ментов, что из-под земли достанут, искалечат по дороге, все зубы вышибут, а потом продажные судьи вышку припаяют…
Он тяжело вздохнул, принимая решение:
– Да пошел ты…
Но не сказал куда, в мужике в самом деле чувствуется сила и уверенность. Если сам ноль, то, может быть, с начальником охраны президента в одной песочнице домики строил. Задень самолюбие, а при бабах все нервные – вовек на аптеку работать будешь. Если выживешь.
Юлия ощутила, как незнакомец взял ее под локоть. Его пальцы были теплыми и твердыми, словно она оперлась о спинку родного дивана.
Голос прозвучал дружески:
– Я вас проведу вон до того угла… Дальше светло. Насчет милиции, боюсь, он прав.
Хулиганы невольно расступились, Юлия прошла гордо, вскинув носик, не только не выказывая страха, а еще и утопила их в море презрения. Они ворчали за спиной, но незнакомец шел спокойно, от его пальцев по ее локтю разливалось странное успокаивающее тепло.
Сердясь на себя за страх, она сказала с некоторым сарказмом:
– Это и есть современное рыцарство? Напугали бедных хулиганов связями в верхах?
Под уличным фонарем ей можно было дать как восемнадцать лет, так и двадцать восемь, но она ощутила, что он как будто в паспорт посмотрел: ей двадцать один год и три месяца. Сегодня на занятии шейпингом потеряла не меньше двух кэгэ, но недотраченная сила выплескивается у нее даже из ушей, в каждом движении сквозит звериная жажда выжить в этом страшном, неуютном мире, и не всякий за ее вызывающим видом рассмотрит испуганного зайчика с дрожащими лапками.
Он пожал плечами:
– А что бы вы хотели?
– Ну, показали бы им два-три приема из восточных единоборств. Разбросали бы, а я бы в порыве страсти бросилась вам на шею!.. Ладно, простите за глупую болтовню. Я все еще дрожу? Перетрусила так, что… Не обращайте на мой тон внимания!
«Не очень-то ты и перетрусила» – было в его глазах. Хотя перетрусить надо было. Народ в этом регионе планеты озверел…
– Да я и не обращаю, – ответил он с оскорбительным равнодушием. – А восточные единоборства – глупость. Их рекламируют те, кто зарабатывает на этом. Боевое самбо куда опаснее. Вот мы и пришли.
Он отпустил ее локоть, отступил на шаг, она вскрикнула:
– Вы что, так и собираетесь уйти?
– Дальше светло, – ответил он, взгляд его стал отстраненным. – Вон такси снуют. Не частники, государственные… Безопасные.
– Нет, – сказала она лихорадочно. – Вы видите, я все еще дрожу? В любом случае вы спасли меня из лап жутких бандитов. У них кавказские рожи, не заметили? Кавказее не бывает. Вы просто обязаны проводить хотя бы до подъезда!
Она не отвела взгляд, чтобы он прочел все, что она хотела сказать. Даже в самое раскрепощенное время не все говорится вслух. По крайней мере, не все женщины говорят. Она все еще не из тех, кто говорит открытым текстом, хотя феминистка до мозга костей и ненавидит всех этих male-pigs.
Вечерами она читала женские романы, издевалась над ними, выбрасывала в мусор, но через пару дней снова покупала это слюнявое чтиво и погружалась в мир, где вот она, красивая и бедненькая, идет себе тихонько, а к ней подходит таинственный незнакомец… Сперва, ессно, пикируются, всякие милые недоразумения, он оказывается наследным герцогом… нет, лучше наследным принцем дальнего султаната… ессно, получившим образование в Оксфорде, но в то же время богатым, воспитанным и с ног до головы экзотичным…
Она судорожно перевела дух. Увы, эти миры существуют только в дамских романах. И только там загадочные незнакомцы, увлекательные приключения, судьбы мира… А здесь, как говорят умудренные идеологи, надо находить романтику в обыденном.
Над крыльцом горел свет, сам подъезд освещен ярко. Юлия сумела наконец рассмотреть незнакомца. Не просто высок – огромен! В дверь придется входить боком, чтобы не поцарапать плечи. Чтобы смотреть ему в лицо, приходится задирать голову, от этого движения ее спина становится ровной, грудь приподнимается, а что особенно приятно, так это то, что полностью исчезают небольшие такие жировые валики с боков… Показалось, верно, рыжий, чуть ли не красный, а глаза удивительно зеленые, яркие. Лицо худое, резкое, нижняя челюсть выдвинута, скулы высокие, возле губ твердые складки. В прошлом веке, когда был спрос на мужественных мужчин, он считался бы красивым, даже очень красивым. Но сейчас в моде слащавые женоподобные хлюпики, обязательно толстенькие и с животиками, это называется «быть самим собой»… Правда, слишком бледен. Либо болен, либо… либо все-таки такой же, как и она: внешность циркового борца, а внутри закомплексованный интеллигент, что боится темноты и начальника.
Она вздрогнула, его зеленые глаза тоже взглянули в упор. Она чувствовала себя так, словно он просветил ее насквозь рентгеновскими лучами.
Сбоку стукнуло, это дверцы лифта медленно поползли в стороны. Незнакомец пропустил Юлию вперед. Его слегка качнуло, а когда он ступил следом, ей показалось, что в тесной кабинке совсем нет места.
