Он вздохнул:
– Россоха, век механики уступил… или уже уступает корону! Я говорил, приходится учить, что такое электричество. Без этого будем жить как эти… которые включают телевизор, не понимая, как он работает. И умирать как они. Пришел не просто новый век, Россоха… а новый скачок, который мы готовили всю эту череду веков! Нам ли теперь умирать от своих же рук?
– А может, это сигнал? – возразил Россоха. – Мы сумели разорвать порочный круг, когда все цивилизации только повторяли одна другую. Менялись только названия: кенурская, ахмекская, шумерская, хапийская, эллинская, парфянская, римская… Да помню, это же ты добился, чтобы античность в щепки, а в дикой Европе посадить ростки того… ну, что сейчас выросло. Может быть, мавр сделал свое дело?
В голосе Олега прозвучала боль:
– Может быть. Да, это может быть. Я знаю, ты не первый, прости… Не первый, кто перестал понимать ВСЕ. И не первый из нас, кто начал умирать… и даже умер… от старости. Но я не хочу! Мы только начинаем жить во всю мощь! Раньше мы только дрались за то, чтобы жить, а сейчас… сейчас мы наконец-то начали жить во всю силу, во всю мощь. Именно теперь мы можем все то, на что способны, но что раньше от нас не требовалось!
Он вскочил, желтые пятна, следы кровоподтеков, покраснели, вздулись, затем медленно выровнялись в цвете с его прежней, покрытой сильным загаром кожей. От побоев за считаные секунды не осталось и следа, даже форма носа стала строже, без следов перелома. Глаза горели, кулаки сжаты, а дыхание вырывалось, как у разъяренного дракона.
Россоха следил за ним из-под приспущенных век. То, что они только начинают жить во всю мощь, это он уже слышал от Олега. Не то по поводу изобретения книгопечатания, не то наоборот – в связи с изобретением монахом Шварцем пороха. Но то, что могут сейчас неизмеримо больше, – удивительно. Как будто забыл, что был сильнейшим на Земле магом! Или он имеет в виду общий потенциал человечества?.. Удивительно, насколько этот рыжеголовый может абстрагироваться от своего Я и чувствовать себя частицей человеческого организма…
Юлия на кухне быстро готовила салат, глаза то и дело поднимались на стену, где отсвечивала глянцем фотография двух статных мужчин на берегу этого озера. Один из них Олег, другой – хозяин этого домика. Но там они одного возраста! Вот он, Россоха, молодой и сильный, чистое румяное лицо, черные как смоль волосы, такой же длины, широкие плечи, мускулистые руки…
Она украдкой взглянула в их сторону. Они вполголоса беседовали на той стороне комнаты, слов не слышно, но хорошо видно, насколько плечи Россохи высохли, а руки стали тонкими. Там, где на фото круглые, как морские валуны, плечи, теперь торчат иссохшие косточки. А в поясе, напротив, раздался, по бокам округлые жировые накопления, так называемые «французские ручки».
Бред какой-то, судя по дате в уголке фото, их засняли в прошлом году!
Глава 18
Они заговорили еще тише, и хорошо, что она не слышала ни слова, иначе грохнулась бы в обморок.
– Мы не бессмертны, – сказал Олег. – Рекрккыл прожил три тысячи лет и умер… от старости. Три тысячи лет я знал его крепким и моложавым, где-то в облике сорокалетнего, а потом начал стариться, как обычный смертный, а умер в личине дряхлого старца.
– Да, я знаю. Но никто не понял, что случилось.
– У меня есть идея.
– Давай!
– Дикая, – предупредил Олег.
– Давай, – повторил Россоха со вздохом. – Беда в том, что дикие как раз и оказываются верными…
– Идея, которую никто в Совете Тайных не принимает всерьез, состоит в том, что Сверхорганизм, частичками которого являемся, сам поддерживает жизнь в тех своих молекулах, которые работают на него активно… не только на себя, но и на Него. И пока человек работает на Него, он живет не такой жизнью, как обычные люди.
Россоха сказал с сомнением:
– Ты сказал так, словно стал верующим.
Олег отрезал с неудовольствием:
– Знаешь, я вообще враг любой веры. И с богами мне приходилось драться так, что перья и шерсть летели над странами и народами… Сверхсущество, о котором я говорю, вовсе не бог, которому разбивают лбы наши старушки и члены правительства. Это… Да ладно, я не за этим пришел! Хотя, прости, тебе, как вижу, не до меня.
Россоха прямо посмотрел ему в глаза:
– Нет уж, говори. Я чувствую опасность. Очень большую опасность. Прости, но за последнюю тысячу лет я впервые чувствую беду такой мощи.
– Проект «Башня-два», – произнес Олег мертвым голосом. – Когда цель стала так близка, Яфет просто не выдержал… прет напропалую.
Лицо Россохи стало серьезным. Он включил экран, с высоты спутника поплыла поверхность земного шара, затем облака ушли, на снимок из космоса наложилась карта, замигали огоньки, побежали цифры.
– Взгляни на этот регион, – сказал он негромко. – Я заметил, что в последние три месяца вот в эту точку брошены огромные средства. Развернута пропаганда, создаются группы якобы вооруженного населения… Все это нацелено на атаку через перевал, а там… взгляни-ка…
Олег сказал зло:
– Знаю. Один из форпостов, можно сказать.
Россоха задумался, спросил задумчиво:
