Если, скажем, я не просто кого-то здесь убью, а испепелю, рассыплю на атомы, то он тут же воплотится в Центре…
– Где-где?
– У них есть такой Центр Информации, – объяснил Олег, Мрак уловил зависть в голосе волхва. – Каждый житель с ним связан мезонной связью. Все, что с ним происходит, тут же запечатлевается в каких-то сверхгигантских емкостях, где-то в центре планеты. Или какого-то другого места. Естественно, самом защищенном на свете. Так вот, если я кого прибью…
– Лучше я прибью, – сказал Мрак. – У тебя всегда криво. То кишки вывалятся, то голову с трех раз…
– …то в тот же миг воссоздается в приемной камере этого Инфоцентра. И ни одного бита информации не бывает потеряно!
Мрак подумал, развел руками:
– Тогда здесь разгадка, почему они все помнят! Они бегают здесь, а их мозги на глыбине? Может быть, там мозги уже как у слона? Или кита?
Олег поднялся:
– На всякий случай давай все же пойдем невидимками. Экранируйся от всего, уже умеешь.
Мрак сказал саркастически:
– А зачем куда-то идти? Ты ж говорил, что в каждом компе хранятся все сокровищницы знаний. Что, не так?
– Так, – отрезал Олег. – Для быта, для жизни, дурень!.. Тут есть все. И этого всего столько, что я просто не знаю… Сто тысяч наших академий! А тут это для дошкольников.
Но Мрак уже вышел из дома. Олег появился неслышно, Мрак чувствовал на себе его критический взгляд. На всякий случай проверил, посмотрел со стороны. Да, стопроцентный лабунянин, ничего не скажешь. Даже пахнет, как они, хоть лабуняне не пахнут вовсе.
– И все-таки я отыскал наше преимущество, – сказал Мрак внезапно.
– Да, конечно, – согласился Олег. – Я уверен, что ты только этим и занимался. Комплекс ущербного человека – доказать, что кто-то хуже тебя. Хоть в чем-то, хоть в самом малом! Копать только в этом направлении, ничего не замечая другого.
Он думал, Мрак отгавкнется, но Мрак буркнул:
– А хотя бы и так?..
– Ох, Мрак… Так в чем преимущество?
– Ага, и сам на том же крючке?.. Наше преимущество, что не боимся откинуть копыта. Ну, конечно, боимся, но стыдливо не признаемся… как не просто признались и признали здесь, но и написали на своем знамени крупными буквами. Правда, у нас тоже многие уже начали. Но мы все еще не боимся воевать! Не боимся страдать и чем-то жертвовать. А вот они уже миллионы лет ничем не жертвуют! А себя только ублажают. А с этим ублажением занимаются только приятным. Заглянуть в себя… и увидеть то, что увидели мы… Представить себе внутриатомный мир… или мир звездных расстояний?.. Нет, этого не смогут.
Олег подумал, сказал:
– Это объясняет, почему так и не перешли на внутриатомный уровень.
– Ага.
Воздух был чист и свеж, они летели низко над поверхностью, оставался страх, что радары засекут, спросят: свой – чужой и, не дожидаясь ответа, шарахнут из ПВО. Да из такого, что разнесет и нынешнюю шкуру.
Высокие цивилизации уязвимы, размышлял Мрак напряженно. Чем выше, тем уязвимее. В феодальные времена он мог бы самое большее – схватить меч и выбежать на улицу, где сумеет зарубить несколько человек, прежде чем его самого. С появлением пулеметов мог убить уже десятки человек, а когда начал подниматься на самолете, то знал, что одной-единственной бомбой убьет массу народу, а если бомба атомная – то сотрет с лица земли целый город.
Здесь же цивилизация повыше, повыше. И, понятно, все централизовано, такова цена прогресса. И как бы ни защищены эти нервные узлы, но всегда есть риск, что некая оса сумеет пробраться через заслоны и всадить жало в единственный нервный узел. Такое немыслимо при феодальном строе, там вообще нет нервных узлов, там убивать надо каждого в отдельности, а здесь достаточно отыскать эту красную кнопку… которая может быть вовсе не красной и не кнопкой, но она есть, такова логика.
В его четкие правильные мысли вторгся слабенький, словно постоянно извиняющийся голосок:
– Вниз, Мрак…
– Что, квартира человека с допуском?
– Ты не совсем прав, Мрак. Там Врата.
На горизонте возникла и быстро приближалась гигантская буква П. Настоящий небоскреб, в стенах оранжевое небо, ножки этой буквы толщиной с Останкинскую башню. Вряд ли прямо вот так надо пройти в щель между массивными колоннами, просто отголосок какой-то давней традиции. Строй Олег Врата сам, тоже наверняка выбрал бы для здания эту форму. Правда, если бы заставляли какую-то форму…
Они прошли на бреющем полете над верхушками деревьев, а на подлете вообще опустились в этот ухоженный лес и неслись между деревьями. Мрак, понятно, устроил гонки, обогнал, но на выходе из леса остановился.
– Ничего не забыл? – спросил Олег сердито. – Несерьезный ты, Мрак.
Мрак крякнул, сказать нечего, и, раздвинув цветущие ветви, вышел вслед за Олегом. Вблизи это гигантское сооружение уже не выглядело гигантским. Просто массивное здание, что уходит и уходит в высоту, в сотне шагов еще одно, такое же, а перекладинку кто увидит, здесь надо смотреть под ноги… цветы, цветы, цветы, красивые летающие рыбки, наподобие гуппи и меченосцев, что жрут нектар, как крокодилы, а потом с плеском ныряют в ближайшее озеро.
Олег прощупывал все вокруг с такой интенсивностью, что трещали кости, Мрак зло сопел, все – брехня, и все эти красоты – брехня. Брехня для брехунов. А это просто замаскированное гестапо. Или сигуранца.
Сто двенадцать этажей, привычно сказал себе Олег, хотя, понятно, разделения на этажи нет, конструкция вся из взаимно пересекающихся плоскостей, наклонных полов и прочих непотребств. Но все равно нужно радоваться, что за миллионы лет технической мысли не ушли вообще в нечто невообразимое.
Вход в здание разрастался с каждым шагом, больше похожий на вход в музей изящных искусств, чем на Информарий. Олег, уже привычно беловолосый, с золотой кожей и приятным улыбающимся лицом, спросил мягким обволакивающим голосом:
– Ну что, коллега, готовы заглянуть со мной в Информарий?
– И тебя, коллега, – ответил Мрак, – тем же концом в то же место.
Он хотел поморщиться, услышав свой сладенький до приторности голос, но ощутил, что мышц для наморщивания рожи либо нет – лабуняне вечно улыбаются, как идиоты, – либо упрятаны очень глубоко.
Двери перед ними исчезли, но теперь оба смотрели во все глаза, в том числе и рентгенячьи, как говорил Мрак, и видели, что никуда они не исчезали, просто превратились в очищающий силовой занавес. В громадном, словно делали его для прогуливающихся парами паровозов, холле пусто, прохладно, свежо, как на морском берегу.
Мрак придержал Олега, глазами указал на боковой проход, достаточно широкий, похожий на картинную галерею. Олег нервно оглядывался, время течет удивительно вязко, отвратительно медленно.
– Телекамер нет, – сообщил Мрак обыденно по внутренней связи, – здесь никто за нами не наблюдает.
– Знаю, – сказал Олег сердито. – Неужели думаешь, я этого не замечаю?
– Думаю, – согласился Мрак с полнейшим хладнокровием. – Ты ж эта… умный.
– А ты…
– Тише!
Вдали послышались шаги, ноздри уловили запах, даже Олег сразу увидел за двумя поворотами коридора идущего в их сторону толстенького человека в длинной оранжевой с зеленым хламиде. Был он слегка
