– Это невозможно!
Он спросил внезапно:
– Тебе сколько лет?
– Восемнадцать, – ответила она удивленно.
Он пристально посмотрел на нее, лицо у него было странное.
– Ты удивительная женщина, – сказал он наконец. – Уже в восемнадцать лет знаешь, что возможно, а что нет! Впрочем, я в восемнадцать лет тоже знал ответы на все вопросы. Сомневаться начал потом…
Она покраснела, сказала с тем же упорством, за которое себя часто ненавидела:
– В моей стране дольше всех жил один очень древний пророк. Он прожил девятьсот девяносто шесть лет. Но не тысячи, как твои легендарные волхвы!
Олег насмешливо сощурил глаза, однако голос прозвучал предельно серьезно:
– Видать, твоя страна просто огромная. Намного больше моей.
Она сжала кулачки, но пещерник смотрел серьезно, даже с сочувствием. Она вздохнула:
– Ты очень странный человек. Самый странный из всех, кого я встречала.
Она подумала, что пещерник сейчас напомнит о ее восемнадцати годах – ведь он сам объехал или обошел пешком чуть ли не весь белый свет, однако он только кивнул:
– Я тоже не встречал более странного. Уже давно.
Лицо Олега было в тени, ей показалось, что голос его чуть изменился, словно мыслью был очень далеко.
Девушка резко повернула разговор:
– Мы долго будем стоять посреди двора?
Они находились не посреди двора, а в темном углу между хозяйственными постройками, откуда хорошо были видны двор с колодцем, коновязью, пристройками. Окна на верхнем этаже почти все были темными. Пещерник пристально всматривался в постоялый двор, даже скользнул очень внимательным взглядом по крыше. Голос его был напряженным:
– Мы не пробудем здесь долго. Сейчас потихоньку возвращаемся, собираем вещи и незаметно уходим.
Гульча ахнула, усталость обрушилась на нее как лавина. Она сразу ощутила все полученные ею синяки, ушибы и царапины.
– Сейчас? На ночь глядя?
– Утром не уйдем, – сказал он невесело. – Эти трое еще не знают нас, но за ночь многое может измениться, не обязательно к лучшему… Впрочем, можешь остаться.
Он двинулся охотничьим неслышным шагом обратно, умело скрадываясь в тени, ни на миг не выходя на освещенный луной широкий двор.
Глава 9
Когда Олег, нагрузившись котомками, спустился во двор, из ворот конюшни неслышно выскользнула тоненькая фигурка. За нею в полосу лунного света выдвинулись оседланные кони. Олег хмуро усмехнулся. Тоненькая девчушка, гибкая и красивая, как змейка, решила не отставать… Неужто ею движет то, что он предполагает или… подозревает?
– Я взяла два мешка овса, – объявила она сердитым голосом.
– Это не кража, – успокоил он. – За мясо мы переплатили. К тому же не догрызли полностью. Продаст кому-то еще.
Олег взял своего коня. Они осторожно повели их по ночной улице под самыми домами, ступая по мягкой земле, чтобы не разбудить цокотом подков. Когда миновали крайнюю хату, даже не хату, а развалюху вроде просторной собачьей будки, он позволил Гульче взобраться в седло. Вымощенная бревнами дорога давно кончилась, и они пустили коней вскачь. Утоптанная и укатанная тысячами копыт и колес, дорога тускло блестела под падающим сверху серебристым лунным светом, по обе стороны почти всюду была чернота, там колыхались тени, что-то кралось, вытягивало хищные лапы…
Пещерник ехал неподвижный, погруженный в тяжкие думы. Лицо в призрачном свете казалось вытесанным из темного камня, но Гульча всей душой чувствовала тревогу этого большого сильного человека, разрывалась от сочувствия и острого желания помочь, поддержать. Или хотя бы утешить. Когда ехали по опушке леса, он часто посматривал на звездное небо, щупал обереги, наконец сказал глухо:
– Пора свернуть. В лес.
Гульча со страхом посмотрела на темную стену, где часто мелькали желтые огоньки. Она отдала бы руку, ногу, голову на отсечение, что это горящие глаза волков – следят за ней и уже облизываются, роняют слюни, как вдруг одна пара глаз начала раздвигаться, один глаз ушел вверх, и Гульча со слезами счастья поняла, что то брачная пара светлячков. Если бы проклятые жуки не разругались, так бы и протряслась всю ночь!
Она с облегчением въехала вслед за Олегом в темную непроницаемую тень и сразу услышала далекий заунывный вой.
– Там волки, – сказала она нервно, – грабители, тати… Почему не ехать по дороге?
Олег предостерегающе поднял руку. Гульча смутно видела движение в темноте, послушно умолкла. Пещерник спрыгнул с коня, знаком велел ей сойти на землю. Она заколебалась, внизу было темно и что-то шуршало, но внезапно до слуха донесся слабый стук конских копыт. Пещерник гладил своего коня, щупал ноздри, а когда топот приблизился, зажал своему коню пасть. Гульча поспешно спрыгнула, ухватила своего жеребца за удила, не давая веселым ржанием приветствовать скачущих в ночи коней.
