Мужик почесал лоб, снова оглядел Олега с головы до ног. Волосы его прилипли ко лбу, блестели капли пота.
– А потом?
– Вы кого-то ищете? Это мое дело, куда и к кому ехать.
Бледный, похожий на хорька, сказал быстрым сухим голосом:
– Хлопцы, он напрашивается на добрую трепку.
Лохматый поворотился к Олегу, пробасил:
– Слыхал? Напрашиваешься?
Олег смолчал, его внимательные зеленые глаза скрестились со странно-желтыми бледного. Тот устал ломать его взглядом, прошипел зло:
– Ты слышал? Или прочистить ухи?
Медведистый, дотоле молчавший, прогудел густым голосом, в котором слышалось жужжание пчелиного роя на солнцепеке:
– Не горячись, Данусь! Не горячись…
– Пусть надувается, – сказал ему Олег мирно. – Кого такое испугает?
Бледный тут же выхватил нож, медведь будто ждал – мгновенно обхватил огромными лапищами:
– Не спеши, не спеши… Эй, хлопец! У нас не больно жалуют гонористых. Завтра утром чтоб и духу твоего здесь не было. Понял?
Не дожидаясь ответа, он нагнулся, поднял ляду. Первым полез бородатый, медведистый кивнул бледному. Тот покачал головой:
– Лезь ты. Мне надо сказать ему пару слов.
Медведистый хмыкнул, сказал предостерегающе:
– Не горячись… Кто горячится, долго не живет. Мы свою часть работы сделали, чего тебе еще?
– Иди ты… – ответил бледный злобно. – Я приду скоро. Ждите в корчме.
Когда ляда за медведистым захлопнулась, бледный, не сводя с Олега желтых, как у рыси, глаз, нагнулся, замедленным движением вытащил из-за голенища длинный узкий нож. В комнате быстро темнело, на лезвии заплясал отблеск луны. Бледный оскалил мелкие гнилые зубы:
– Этим ножом я бью птицу на лету. С двадцати шагов. А ты птаха крупная, не промахнусь.
– Для швыряльного ножа длинновато лезвие, – заметил Олег. Он не двигался, руки держал по- прежнему на коленях.
Бледный, скаля зубы, пошлепал лезвием плашмя по ладони, прошипел:
– Ты знаешь лучше?
– Знаю.
Бледный увидел лишь смазанное движение руки пещерника, тут же в плечо садануло острой болью. Пальцы разжались, нож глухо стукнулся о пол. Бледный лапнул ушибленное место – пальцы наткнулись на деревянную рукоять, торчащую из плеча. Кровь побежала медленно, но, едва он шевельнулся, тронул рукоять ножа, брызнула горячей струйкой.
Олег поднял чужой нож, приставил острием к глазу бледного:
– Отвечай быстро. Какую свою часть сделали? Кто вас послал?
Бледный смотрел с ненавистью, узкие глаза щурились. Олег ударил под колено, бледный грохнулся на деревянные доски, застонал. Кровь побежала сильнее. Его пальцы все еще были на рукояти чужого ножа. Он сцепил зубы, с силой дернул.
Олег молниеносно перехватил за кисть, безжалостно вывернул, услышал хруст, словно переломилась сочная морковь. Бледный застонал, лицо перекосилось в судороге.
– Говори, – потребовал Олег. Глядя в глаза, он ухватил его снизу, с силой сдавил. Тот вскрикнул от невыносимой боли, на лбу вздулись жилы, выступил крупный пот.
– Не знаю, – прохрипел он сквозь стоны. – Купец нанял… Сказал, пугнуть надо…
– Что за купец?
– Не ведаю…
– Как выглядел? Во что одет?
– Ночь… Он был в плаще… с капюшоном. Дал гривну… даст еще две, если выгоним из Города немедля…. или утром…
Олег сдавил сильнее. Раненый задергался, пытаясь остановить здоровой рукой. Глаза застлало болью и ненавистью.
– Где должны увидеться?
– Сказал, отыщет…
Снизу крики разгульного веселья стали громче. Олег прислушался, повернул голову, и в этот момент бледный подхватил нож с пола, ткнул острием… но пещерник уже неуловимо сдвинулся, его рука как топором ударила ребром ладони по горлу. Бледный в последний миг жизни успел понять, что чужак не мог
