– Зачем? – шепнул он.
Губы почти не двигались. Он чувствовал, как промерз, как насквозь промерзли и все тело, внутренности, сердце. Его не услышали, потому что голоса продолжали журчать с той же неторопливостью. Он наконец начал понимать смысл.
– …да не жалко мне трав… И горной смолы не жаль. Это ты зазря нес его столько.
– Ничего, – возразил другой голос, молодой и сильный. – Пусть ему и осталось жить до первого снега, но все же и лишний денек жизни на дороге не валяется!
– Ну-ну… Он умирал счастливым, ты ж видел улыбку на его лице. Когда замерзают, то это легкая и приятная смерть. А какой умрет теперь?
Мрак ощутил, как два взгляда пробежали по его телу. Он буквально чувствовал, как ощупывают лицо, скулы, челюсти, пытаются поднять опущенные веки.
– Да, – донесся наконец мужской голос, в котором появились другие нотки, – такие так просто не мрут.
– И не замерзают, – сказала женщина задумчиво.
– Какая-то тайна… Он должен был бы умереть, перебив толпы врагов!
– Или что-то свершив. Такие люди умеют строить… или ломать.
Мрак ощутил по движению воздуха, что мужчина поднялся.
– Ну, это твое дело – отгадывать тайны. А я простой охотник… Пойду, а то брат начнет глодать барана прямо с шерстью.
Послышались шаги, потом – изумленный возглас. На грудь Мрака шлепнулось что-то тяжелое, холодное, мокрое. По лицу пробежал быстрый горячий язык.
Сразу два голоса:
– Жаба!
– Так это… Неужели тот, о ком столько говорят?
Голоса звучали громче, назойливее. Мрак заскрипел зубами, но открыл глаза. И снова закрыл, ибо жаба радостно топталась по лицу, сопела в уши, кусала за нос, наступала холодными, как сосульки, лапами на глаза.
– Как она сюда попала?
Мужской голос ответил растерянно:
– Эта жаба пыталась растормошить его. Но я не думал…
– Эх ты! Как такая бедненькая сумела добраться по твоим следам?
Мрак пошевелил рукой, пальцы нащупали Хрюндю. Это был комок льда, ее трясло, но вытаращенные глаза смотрели с любовью и обожанием. Над ним стояли, глядя на него с радостным оживлением, старая женщина, очень старая, и простоволосый молодой мужик в одежке из бараньей шкуры.
– Очнулся? – спросил мужик довольно. – Ну вот и хорошо. Я только малость помог твоей жабе. Вряд ли дотащилась бы. Отдыхай, а я побег. Брат мой уже воет.
Он явно не ждал от Мрака слов благодарности, кивнул и ушел, а женщина присела близ Мрака на корточки:
– Меня зовут Эмела. Ты помнишь, что умирал от голода и холода? Такое уж твое горькое счастье.
Мрак смотрел в ее сморщенное лицо, худое, со старческими пятнами, но полное жизни. Глаза блестели, как у молодой девочки.
– Помню ли… Да, я все помню.
Она внимательно смотрела в его измученное лицо. Кивнула, видя, что говорит совсем о других воспоминаниях. Мрак равнодушно наблюдал, как она отодвинулась в глубину пещеры. Послышались голоса, но далекие, ведьма явно переговаривалась с другими ведьмами.
Потом в поле зрения снова появилось ее лицо. Глаза смотрели серьезно и печально.
– За тобой прибудут.
Она ждала некоторое время, но ему было все равно, кто прибудет и что с ним сделает. Тело мертво, только и чувствовал холодные лапы озябшей Хрюнди.
Часть IV
Глава 42
Сперва он равнодушно смотрел на лица, что то появлялись, то исчезали, потом начал узнавать, но без всякого интереса или удивления.
Он находился в прикордонной крепости. Когда-то ею владел Волк, но после возвращения Додона ушел в горы. Не стал дожидаться, когда явится грозный Рогдай, пожжет и порушит. Теперь это было пожаловано Медее.
С вялым интересом Мрак обнаружил, что слишком часто перед ним мелькает знакомое лицо, но то ли давно не бритое, то ли с зачатками кудрявой бороды. С трудом вспомнил, что с этим человеком связаны какое-то бегство, скитания.
– Гонта, – прошептал он.
Человек счастливо рассмеялся:
