– Хе, – сказал он тоже весело. – Ну, вот он я! Смотри вволю. Я не жадный.
Она покачала головой, голубые глаза слегка потемнели.
– Ваше Величество, я ведь из этих… которые самые первые люди на свете! А они пока не пощупают, так и не поверят.
– А что, – ответил Мрак легкомысленно, – щупай, я разве против?
Она засмеялась, снова запрокинула изящную головку, башня роскошных волос заколыхалась, но выдержала. Мрак невольно представил себе, как они рухнут, рассыплются золотым водопадом по плечам, а как здорово будут смотреться на подушке…
Они шли через зал, женщина держала его под руку и что-то ворковала. Мрак поймал пару взглядов придворных, но не обратил внимания, пока за ними не захлопнулась дверь. Вместо тронного зала они оказались в небольшой комнатке. Женщина сразу же бурно задышала, протянула к нему руки. Мрак стоял столбом, его чуткие уши ловили все звуки по ту сторону двери в большой людный зал. Жужжат, как шмели, можно даже различить, кто и как высказывается по их поводу.
– Ваше Величество! – вскрикнула она со страстью. – Звезды звездами, но вы – сильный и крепкий мужчина, вы должны наслаждаться женским теплом. Да, я знаю про вашу любовь к жене… но она ушла, боги ее взяли себе… и вообще с того дня прошла целая вечность, Ваше Величество!
Он пробормотал глупо, понимая, что она права:
– Да, конечно… Но мы вот, мужчины, иногда… Понимаешь, верность… ну и обеты, понимаешь…
Она начала расстегивать шнуровку на лифе. Пальцы ее дрожали, глаза впились в его лицо. Мрак уловил радостное недоверие, сразу сориентировался, перехватил ее за руку, остановил.
– Погоди…
– Ваше Величество!
Она умоляющим жестом прижала руки к груди, пальцы Мрака вмялись в горячую мягкую плоть, все-таки успела расшнуровать, зараза, а что там веревочки, так только сильнее дразнит. Но от женщины… как же ее звать, слишком сильно пахнет благовониями, маслами, притираниями, такие купают свое роскошное тело в разных водах с целебными да приворотными травами, из-за этого не только в груди ничего не ворохнулось, но даже плоть сперва начала разогреваться, а потом как-то заснула.
– Погоди, – сказал Мрак тверже, – у меня, понимаешь, голова сейчас занята совсем не звездами. И даже не покойной женой, будь земля ей пухом… Государственные проблемы, понимаешь?.. Столько дел накопилось, столько дел… Ты пока остынь, поняла? Я не могу мозги отвлекать в такое сложное время.
– Мозги?
– А че, – обиделся Мрак, – у меня мозгов совсем нету?.. Есть, честное слово.
– Ваше Величество…
– Остынь, – велел Мрак уже строже. – Мне надо делами, поняла?
Он шагнул к двери. Она вскричала вдогонку порывисто:
– Ваше Величество!.. Оставьте мне хотя бы надежду!
– Надежду лови, – согласился Мрак, довольный, что еще легко отделался. – Как-нибудь и когда-нибудь. Поняла?
– Ваше Величество, я буду молить богов, чтобы это время наступило как можно быстрее!
Мрак торопливо выскользнул за двери. Его рассматривали очень заинтересованно, он ощутил щупающие взгляды по всей его фигуре, озлился, гаркнул:
– У кого ко мне дело?.. Нет дел? Тогда я вам щас отыщу работу…
От него шарахнулись, он пошел торопливо через зал, на этот раз стражи оказались рядом, проводили до самой двери. Дальше Аспард и Червлен подхватили под руки, церемониймейстер что-то прокричал, трон приближался, приближался, Мрак изволил позволить усадить себя на мягкое сиденье, испустил могучий вздох, потрудился, мол, затем с усилием закутался в тцарское достоинство и стал тцарствовать.
Придворные чередой проходили мимо, кланялись. Мрак смотрел отеческим взглядом, то есть бараньим, тупо уставясь в нечто великое и далекое над их головами, дабы взор был государственным, зато ноздри вздрагивали, раздувались, как паруса. Его звериная память хранила сотни тысяч запахов и десятки тысяч оттенков каждого запаха, и сейчас он краем глаза подмечал проходящих перед троном, сравнивал запахи первого дня и нынешнего, запоминал разницу. Пока только запоминал, а разобраться можно позже.
Это они проходят смиренные, кланяются и проходят, кланяются и проходят, а он явственно слышит: «Молодец, начал просыпаться…», «Ах ты, сволочь, надо бы тебя раньше, а то зашевелился, наших людей удалил из двора…», «Ишь ты, дед в нем заговорил…», «Неужто правда, что Клентису зубы вышиб?», «Как бы его снова к звездам, к звездам…», «Хорошо, молодец… Найти бы да порвать его звездные карты…»
Запах одного был острым, резким, Мрак явственно увидел себя с перерезанным горлом, руки-ноги переломаны, живот вспорот, а неимоверно длинный синий язык высунулся на длину руки. Мрак проводил взглядом придворного, кивнул в его спину Аспарду, бровью подал знак, мол, запомни, потом о нем расскажешь все, что знаешь.
Двух ярых противников, которые в первый день готовы были его в порошок, вычеркнул. Сейчас в их запахе чувствовалось сдержанное одобрение. Что значит были готовы убить или сместить того тцара, что за звездами перестал видеть государство, а сейчас колеблются, присматриваются. С этими потом можно будет даже сойтись, раз уж ради дела готовы человеку голову свернуть, как куренку. Настоящие, значитца, люди. С пониманием.
Когда прошел последний, он бодро поднялся, кивнул Аспарду:
– Зови верховного жреца, как его…
– Плавунца?
