– Да что мне твои советы, – вспылил Колоксай. – Это лучшая из женщин мира, это самая драгоценная жемчужина, и она должна принадлежать мне!
«Никогда не пойму этой дурости, – подумал Олег с отвращением. – Рядом сотни молодых красивых женщин, добрых и честных, но почему-то начинаем разбивать дубины о головы друг друга только ради одной из них, не замечая других. Потом идут в ход мечи, топоры, затем вовсе собираем дружины, начинается кровавая резня, горят поля, дома, села, потом – города, наконец огромные войска заливают кровью целые страны, и вот уже исчезают с лица земли племена и народы…»
– Ладно, – сказал он тяжело, – против этой болезни есть только одно средство.
– Какое?
– Потеряв голову от первого же взгляда на женщину, надо посмотреть еще разок.
Колоксай, не поняв замаскированного жала, ответил честно:
– Я смотрел! И душа моя воспламенилась, как сухая береста в огне!
– Тогда ты безнадежен, – вздохнул Олег.
– Я чувствую, что это и есть моя судьба!
Олег сказал тяжело:
– Мне кажется, я начисто лишен того, что все называют чутьем… Я признаю только то, что на знании. На понимании! Но все же… чутье это или предвидение, но эта женщина приведет тебя к гибели.
Колоксай, не слушая, жадно смотрел сквозь ветки.
– Она прекрасна…
– Это твоя гибель, – повторил Олег. – И, боюсь, не простая.
– Не простая?
– Не от меча, – пояснил Олег. – Не в бою, когда смерть приходит мгновенно, в пылу схватки. Бывают и гадкие смерти.
– И пусть! – воскликнул Колоксай. – Эх, не понимаешь… Да разве может быть на свете более славная гибель, чем из-за красивой женщины?.. Это же выше, чем драться за престол, за земли, за богатства!.. Потому что и престол, и земли, и богатства бросаем к ногам женщины, чтобы только улыбнулась нам!
Олег смотрел хмуро. Когда дуб роняет желуди – понятно, но когда человек тоже дуб, хотя Род вроде бы для человека готовил место повыше дуба…
– Нам надо узнать от нее кое-что, – напомнил он. – И уйти.
В голосе его чувствовалась безнадежность. Колоксай даже не повернул головы, но от него пахнуло волной презрения:
– Да, в этом весь ты… Подойти к самой красивой женщине мира только затем, чтобы спросить у нее дорогу до соседнего села!
– До села я знаю, – ответил Олег серьезно, – при чем тут село? Разве мы в село шли?
Колоксай простонал сквозь зубы от великой тупости этих людей, что зовутся мудрецами.
– Да не в село… Черт бы тебя… Пусть до сокровища! Пусть до самого великого сокровища, чуда, что еще есть на свете… но если она и есть высшее сокровище?
Олег сказал деловито:
– Тебя убьют ее слуги.
– Если сумеют.
– Сумеют, – заверил Олег. – Как ни велика твоя доблесть, но здесь собраны тоже лучшие богатыри их царства. А ни один герой не выстоит, если навалятся со всех сторон… да еще утыкают стрелами с крыш домов, завалят бревнами. А я видел на крышах даже старые мельничьи жернова.
Спина Колоксая на миг пошла буграми мускулов, но те разом исчезли, как волны в лесном озере.
– Это будет прекрасная смерть, – прошептал он. – Надеюсь, когда я буду умирать, она подойдет и взглянет на меня… Хотя бы для того, чтобы понять, кто же такой этот чужак, что погиб, чтобы обратить на себя ее внимание… Если ты в самом деле желаешь мне счастья, помоги мне!
– Как? – буркнул Олег.
– Соедини нас!
– Как? – повторил он.
– Не знаю, но ведь ты волхв? Я хочу, чтобы она стала моей женой. Я согласен умереть в первую же ночь, но чтоб успеть взять ее за руку, смотреть глаза в глаза, сказать все, что у меня на сердце… А ты наконец-то отделаешься от меня. Я же вижу, не спутник тебе, не защита, а только помеха.
– У нее четыре груди, – сказал Олег безнадежно.
– Да, – согласился Колоксай мечтательно.
– Лучше бы остался у Минакиш, – вздохнул Олег, – у той всего три.
– Нет, – возразил Колоксай, – ты ничего не понимаешь!
– Как не понять, – пробормотал Олег. – До четырех и я считать умею. Эх, Колоксай…
«Чего я с ним нянчусь, – сказал себе зло. – Этот крепыш с румянцем во всю щеку тоже урод: плод
