Крижина светло и чисто улыбнулась им обоим:
– Приветствую вас! Спасибо, что прибыли вместе с Томасом. Дороги кишат разбойниками, а втроем безопаснее. Если бы я знала, что по прибытии сразу ты отправишься на турнир, я бы обязательно поехала туда.
Олег кивнул, Яра смотрела хмуро и зло. Она вытащила свой нож, придвинула к себе ближе блюдо с поросенком. Крижина улыбнулась ей, женщина-воин и должна выглядеть злой, повернулась к Томасу:
– Ты счастлив, дорогой?
– Дальше некуда, – пробормотал Томас. Он рванул ворот, в зале что-то стало так жарко, что у него горели уши, полыхала шея, он чувствовал, как по спине текут крупные, как жуки, капли пота.
Крижина прижалась к Томасу, не чувствуя стыда, потому что все знали, как она ждет и что будет, если он успеет вовремя.
Отец приблизил губы к уху Яры, но сказал достаточно громко, чтобы слышали все:
– Не правда ли, счастливая пара? Все ждут, когда они поженятся.
Голос Яры был как раскаленное железо, когда его опускают в ледяную воду:
– Они обручены?
– С детства!
– Я никогда об этом не слышала, – сказала она, и Томас увидел, что ее глаза из лиловых стали зелеными, а воздух заблистал крохотными, как обломки стекла, искрами.
– Ну, – выдавил он, чувствуя себя как христианин в руках сарацин, – забот было много, кто говорил о домашнем? Да и не носят у нас обручальные кольца до того, как святой отец обручит в церкви.
Яра сказала низким голосом, к которому примешивалось шипение змеи:
– Очень удобный обычай.
– Да в чем дело? – возмутился он. – У нас были стычки с врагами, великанами, колдунами. Нас били, клевали, топтали, бросали в темницы. Мы срывались с высоких башен, тонули в седых океанах и алою кровью своею… гм… Разве было время говорить о мелких домашних делах?
Глаза Крижины стали тревожными. Она спросила робко:
– Неужто… неужто ты ни разу не упомянул обо мне?
Сэр Торвальд сказал звучно:
– Я уверен, ты была в его сердце!
– В самой глубине, – добавил сэр Эдвин.
Томас простонал беззвучно. Крижина, ласкаясь, заглянула ему в глаза.
– А как же… ты обещал идти в бой с моим именем на устах… Ты взял меня своей прекрасной Дамой Сердца…
Стон внутри Томаса стал громче. Отец нагло улыбался от уха до уха, зубы выставил как крокодил.
– Так и было, – сказал Томас затравленно. – Просто я не кричал об этом на каждом углу.
– Томас!
– Ну что?.. Я безгрешен, как десять тысяч ангелов, что помещались на острие иглы!
Яра фыркнула громче. Крижина оглянулась на нее:
– А кто все-таки эта женщина? И почему ты все время оправдываешься перед ней?
Томас хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная штормом на берег, а шторм был нешуточный. Дядя скалил зубы, отец улыбался хитро и противно.
– Разве я оправдываюсь?
– Ты все время оглядываешься на нее!
– Я вообще молчу, как калика… как рыба об лед!
– Я вижу, – сказала она таким жалобно-обвиняющим тоном, от которого у всех сжалось сердце, – что, пока я ждала его годы и годы, он скитался по восточным землям, искал утех встречных женщин, не пропускал, как теперь вижу, ни одной девки…
– Девки? – спросила Яра опасно спокойно.
– Это у него от меня, – сказал отец гордо дяде. Улыбка раздирала рот. – Я умел! Но дети пошли хлипкие. У Томаса скоро и последняя ускользнет, как песок меж пальцев.
Томас метнул на «пророка» гневный взгляд. Слезы заблестели в прекрасных глазах юной невесты.
– Я ждала… Я так ждала! Мой рыцарь был самый смелый, самый отважный. Он придет и спасет меня… Но когда пришел, он уже был с пожилой женщиной…
Томас искоса бросил взгляд на Яру. Она, похоже, поперхнулась, и некому постучать по спине: лицо угрожающе побагровело, глаза полезли на лоб. Ее голос был таким тихим и тонким, словно вылезал, обдирая ногти, из-под упавшего дерева:
– Пожилой?
– Что мне теперь делать? – вопрошала Крижина. Слезы наконец прорвали запруду и брызнули, потекли
