увидев Яру, но тут же заметил приближающихся всадников.
Мужчина первый слез с коня, подал руку Крижине. Она спрыгнула легко и грациозно, едва коснувшись его руки. Яра фыркнула, одним прыжком взлетела в седло.
Томас, видя, что она сейчас галопом ринется в ворота, а ее рыжую кобылку не догнать даже его белому жеребцу, заорал во весь голос:
– Стой!.. Стой!.. Мне нужно тебе сказать так много!
Яра надменно оглянулась.
– Мне много не надо.
Олег покосился на рыцаря, но тот не понял, протянул к ней руки.
– Что стряслось? Ну что я такого сделал?
Яра подобрала поводья, подбородок ее был гордо вскинут. Она смотрела мимо Томаса на ворота. Стражи, повинуясь ее требовательному взгляду, распахнули створки снова.
Крижина замедлила шаг, глядя то на женщину-воина, то на растерянного человека, не узнавая отважного рыцаря: башня Давида, стены Иерусалима, подвиги в сарацинских песках…
Томас закричал в отчаянии:
– Сэр калика!.. Помоги!.. Хоть демонов позови, но помоги!
– Демоны здесь не помогут.
– А кто?
– Никто. Даже твоя Пресвятая Дева.
– Сэр калика!..
– Она наверняка на ее стороне.
Томас ухватился за стремя, не отпуская Яру. Она угрожающе подняла хлыст. Он закричал:
– Погоди! Мне так много нужно тебе сказать!
– Мне много не надо, – повторила она настойчиво, как глухому.
Томас опять не понял, не отпускал ее стремя.
– Яра, – сказал он измученно, – я не могу без тебя… Я просто не понимал, ибо ты была рядом… Но с той минуты, как увидел, я жил для тебя, все делал только для тебя. Я даже мыться стал чаще, когда сказала про тех разбойников! Когда я сказал, что беру тебя в Британию, потому что помогаешь нести Святой Грааль, я врал безбожно даже самому себе. О нем ли пекся? Только о том, чтобы ты была рядом! И грызся с тобой, придирался, потому что мучительно искал в тебе изъяны… и не мог найти. Сегодня я в родном замке, среди своих… но ощутил себя затерянным в ночи, потому что ты далеко… Уходя, ты забираешь мое сердце… и не так, как поют менестрели, а по-настоящему. Я умру, как только выедешь за ворота!
Она все еще гордо поднимала подбородок. Хриплым голосом попросила:
– Скажи… это… еще раз.
– Яра, – сказал он, чувствуя, как меняется мир, – я люблю тебя!
В мертвой тиши, когда все замерли, она мгновенно оказалась рядом. Щеки ее были мокрыми, Томас потрясенно понял, что она гордо вскидывала подбородок, чтобы не выронить слезы.
Он обнял ее, прижал к груди. В тиши стражи радостно заорали, грянули рукоятями о щиты. Испуганно заржали кони.
Сэр Торвальд подошел с испуганным лицом. Глаза его смотрели поверх головы Томаса. Всадники за спиной барона Стоуна бросили ладони на рукояти мечей. Запахло кровью.
– Томас, – сказал отец. – Ты хорошо подумал? Лучше Яры, говоря между нами, мужчинами, трудно отыскать жену, но… проходит старое доброе время, когда короли женились на простолюдинках. Это рассорит нас со всеми королями Британии… да и других стран. Плохое начало для молодого короля!
– Отец… – выдохнул Томас. – Это время никогда не пройдет.
– Сын, жизнь – не песни менестрелей!
– Любовь всегда будет дороже короны.
Отец вздохнул.
– Похоже, корону ты проносишь всего день. И то неполный.
В крупных глазах Крижины блестели озера слез. Она прижала кулачки к груди. Томас тяжело вздохнул, чувствуя, что гора все еще не свалилась. Яра отстранилась, не отпуская Томаса. Ее глаза быстро пробежали по всему двору, остановились на МакОгоне, Крижине.
– Томас, – сказала она, – ты должен решать быстро!
– Я? Что я могу? – ответил он отчаянным, но просветленным голосом. – Я уже решил. Мы не расстанемся. Чашу донес, а теперь хоть в изгнание… хоть еще дальше. В твою Русь, к примеру, где дикие звери…
Яра смотрела внимательно, вздохнула.
– Увы, я из Руси. По нашему покону жены должны следовать за мужьями.
Отец тоже вздохнул, сказал тяжело:
