– Боевая секира. Так зовут ее киммерийцы, тернопольцы… ну и мы иной раз. Иной раз даже коня назовешь лошадью, пса – собакой, а путь – дорогой, так привыкли слышать у киммеров. Кстати, мы – казаки, что значит вольные люди. Принимаем даже киммерийцев, если дадут обет вольности. Два киммера живут в лагере, оказачились…
Мрак прервал:
– Доскажи, как тебе удалось уцелеть. Вдруг да самому придется когда…
Конан отпил вина, щеки его раскраснелись.
– Уцелеть?.. Ах да… Древнего бога сбросил обратно к Ящеру, откуда поднялся.
– Как? – ахнули невры в один голос.
– Выпустил кишки его же собственным зачарованным ножом. Магия побивается только магией. Помните, неуязвимых нет ни людей, ни богов. Род мудро сделал так, что у каждого есть слабое место… У каждого! Словом, головорезов, что наконец догнали меня, я сам побил половину, остальных прикончили подоспевшие казаки. Самого Джахангира, что сдуру взялся ловить меня лично, я сразил в поединке на том конце острова.
Он замолчал, налил себе остатки вина. Глаза его сияли удалью. Таргитай огляделся с недоумением:
– Но где же древний город?
Конан допил вино, ответил сожалеюще:
– Когда я Кхеля пырнул ножом, город начал таять, как туман на солнце. Замки, дворцы, фонтаны, яркие вельможи, жрецы, кони… А жаль! Я бы поселил там Октавию. Она из благородной семьи, дочь немидианского султана. Не виновата, что использовали для моей поимки… Это мы, мужчины, всегда виноваты перед женщинами. Пользуемся как конями, ножнами, любимыми псами!
Мрак поморщился, сказал грубо:
– А вот у нас нет перед ними чувства вины. Мы вообще с бабами не связываемся.
Конан снова засмеялся, но в смехе чувствовалась горечь:
– Оно само связывается. Даже в самых богами забытых местах находятся мухи и женщины! А где нет, туда шлют, как послали Октавию. Где-то женщины – это радость, это смех, цветы, а здесь – оружие.
Таргитай оглянулся по сторонам, спросил шепотом:
– Каково ей здесь?
Конан потряс кувшин, прислушиваясь, не булькнет ли, сказал со вздохом:
– Как тебе сказать… Если бы я был уверен, что переберетесь через следующие пороги…
Олег ахнул, подпрыгнул, едва не подняв с собой весь стол:
– Еще пороги?
– Много, – заверил Конан. – Вы одолели два ряда, самых простеньких. Осталось еще семь. Один другого хуже. Если бы вы сумели перебраться до самого низа, я бы послал Октавию с вами. Хоть я и гетман, но казаки роняют слюни, бурчат, что я их на бабу променял! Здесь не место для женщин.
– Мы видели неподалеку амазонок, – вставил Таргитай.
Конан с безнадежностью махнул рукой:
– Разве то женщины? Я… гм… бывал у них. В лучшем случае – боевые подруги. Женщина – это…
Лицо его стало мечтательным. Он пошевелил пальцами, наморщил лоб, даже раздвинул губы в широчайшей улыбке от уха до уха, но губами шлепал напрасно, слов не находилось. Таргитай вытащил сопилку, тихонько заиграл.
Конан слушал, не замечая, что притихли и гуляки за соседними столами, и пробегавшие мимо шумные казаки, и даже ветер утих, забившись между веток деревьев. Таргитай играл негромко, печально. Когда оторвал сопилку от губ, Конан вздохнул, словно нес на плечах огромную гору, протянул через стол широкую ладонь:
– Спасибо. Ты понимаешь женщин, казаче.
Мрак хмыкнул:
– Зато бабы-дуры ничего не понимают. Иначе с чего бы вешались ему на шею? Он всегда ими облеплен, куда ни сунься. А рядом такие парни, как мы с Олегом!
Конан пожал плечами, заметил меланхолично:
– Женщины мудрее в таких вопросах. Смотрят не на пышную крону, а в корень.
Мрак заворчал, начал медленно вылезать из-за стола:
– Говорят, хилое дерево в сук растет… Конан, мы твои пленники аль как?
Конан покосился на Таргитая, что бережно прятал сопилку.
– Здесь не бывает пленников. Раб, добравшийся сюда сам или даже приведенный на аркане, становится свободным. Вы мне нравитесь, казаки. Если хотите остаться, примем.
Олег с шумом перевел дыхание, его плечи опали. Таргитай заулыбался, словно солнце после дождя. Мрак кивнул, а Олег, уже справившись с новизной, сказал вежливо:
– Спасибо, Конан. Пусть боги не помешают тебе создать здесь новый народ, новое государство. Ты будешь лучшим королем, какой может быть на этой забытой богами земле.
