потом, но горластая, шумная.
Олег придержал Мрака, сам быстро шагнул вперед.
– Великий каган, дозволь слово молвить!
Каган придержал коня. Он был грузный, но в нем чувствовалась свирепая сила, а взгляд, который он бросил на невров, не говорил об усталости. Один из всадников мгновенно вытащил огромный кривой меч, занес над головой Олега.
Каган сказал негромко:
– Если твою просьбу мог решить сотник, тебе срубят голову. А теперь говори, червь.
ГЛАВА 7
Щеки Олега стали белыми как мел, словно кровь уже вылилась на каменные плиты.
– Только ты сможешь принять под свою свет… темную руку наше племя! Другому бы не покорились. Услышав о твоем могуществе, наши вожди послали нас бить челом и наречь тебя нашим Верховным Каганом!
За спиной кагана заговорили. Вперед выдвинулся на смирной кобыле старик в длинном халате. На голове у него был остроконечный колпак с хвостатыми звездами, лицо пожелтело от усталости.
– Величайший из каганов, – сказал он сердито, – это только очередное племя! Их как песку в пустынях. Кони устали. Поехали…
Каган ответил медленно, не спуская пристального взгляда с невров:
– Мардух, когда ты научишься сидеть на коне? Тебе и так дали самую смирную кобылу. Быть настоящим киммером потруднее, чем заниматься магией?
Сзади подобострастно захохотали. Мардух вымученно улыбнулся, показав старые желтые зубы.
– Ты прав, величайший! Ты – солнце нашей Вселенной, сердце мира, глаз богов. Скакать на коне – дело урожденных киммеров, а я лишь простой маг. Позволь, я поеду во дворец раньше тебя?
– Езжай, развалина, – бросил каган презрительно. – Эй вы, лесные! Мои кони еще не входили в Лес. Там тесно и много болот. Моя слава достигла лесных племен?
Свита восторженно заорала, а старик в остроконечном колпаке, Мардух, поспешно ткнул лошаденку пятками в бока, проехал к воротам.
Олег сказал горячо:
– Все дрожат, заслышав твое имя. Мы, самое крупное и могучее племя дрягодуров, решили повергнуть своих богов к твоим стопам. Только самый сильный должен править миром! Самый сильный – ты.
Каган поднял руку, свита мгновенно умолкла. Каган заговорил медленно, тяжело роняя слова:
– Возвращайтесь, передайте вождям, что я принимаю вас. Пусть немедленно вышлют в мое войско каждого десятого мужчину и каждую тридцатую женщину. С вами поедет… Поедешь ты, Ходжак!
От свиты отделился высокий хмурый воин. Лицо его было широкое, как таз, узкие глаза смотрели прицельно.
– Каган, – сказал он низким голосом, – дорога длинная, пересчитать племя нелегко. Позволь взять свою сотню?
– Возьми три сотни лучших воинов, – велел каган. – И сам отбери коней.
Олег сказал поспешно:
– Великий и мудрый! Вожди племени послали тебе в дар стадо, мы сдали его на бойню, и лучшего нашего певца. Нет, его мы на бойню не сдали, он воспоет твои подвиги на празднике великого Арея. А потом вернемся с твоим отрядом в наш Лес.
Свита молчала, смотрели на кагана. Каган окинул взглядом невров, Таргитай ощутил могильный холод, когда встретился с ним глазами.
– Ладно, – раздался хриплый голос. – Поход через неделю… Пусть все услышат, что даже далекое племя гипербореев признало мою власть. Это поднимет боевой дух.
Телохранитель по его знаку опустил оружие. Каган тронул коня, вся свита пустила коней следом. Стражи торопливо распахнули ворота во всю ширь. Каган въехал вовнутрь, последний из свиты обернулся, крикнул:
– Эй, лесные! Ждите во-о-он в том доме. Там конюшня. Накормят… ха-ха… сеном. Когда надо, позовут!
Стража захлопнула за ним ворота, снова скрестила копья. Олег осуждающе качал головой: дворец слишком красив, чтобы в нем ездить на конях.
На той стороне площади виднелось приземистое полуразрушенное здание. Возле него стояли телеги, ржали кони, изнутри доносился стук молотов. Невры быстро шли через площадь, и стук молотов становился громче. Мрак потянул ноздрями, оскалился. Таргитай, у которого с голоду обострялось чутье, уже корчился от аромата жареного мяса и горячей каши. Олег шел чуть позади, озабоченно щупал на груди обереги.
Дом оказался длинный, три деревни невров уместились бы под его крышей. Из выбитых окон несло гарью, из дверей и пролома в стене выносили связки пик. Невры осторожно зашли со стороны входа, остановились.
– Медленно и не спеша, – повторил Мрак.
В дальнем углу два полуголых кузнеца, подпоясав чресла кожаными передниками, остервенело лупили молотами по широкой наковальне. Подручный едва удерживал в клещах пышущую искрами заготовку. Чуть дальше стояла еще наковальня, кузнецы озабоченно перебирали железо, подручные раздували мехи. По правую сторону по всему дому тянулись стойла, кони шумно обнюхивались, чесались, жевали сено.
