В дальнем конце полыхал огонь, в котлах булькало, шипело.
– Не с того конца зашли, – сказал Таргитай нетерпеливо.
Кузнецы проводили их недружелюбными взглядами. Один даже пытался словно невзначай загородить дорогу. Мрак довольно оскалился, пошел грудью, а кузнец в последний момент шарахнулся в сторону. Когда он провожал взглядом широкую спину, укрытую волчьей шкурой, лицо его было тревожным, а руки выронили молот.
У котлов орудовали черпаками на длинных ручках двое распаренных степняков. В помещение вбежал пропахший зноем киммер, крикнул гортанным голосом. Кашевар равнодушно налил в подставленную миску горячей похлебки, медленно повернул заплывшую жиром шею к неврам:
– Жрать что будете?
– Я бы съел жареного коня, – проговорил Таргитай с трудом. Во рту набегали горячие слюни.
– Хорошо, – ответил кашевар безучастно. – Зажарим лошадь. Или сразу три?
Мрак сказал бодро:
– Пока одной хватит. Можете не снимать узду! И подков.
Таргитай оглядывался с несчастным видом. Везде грязь, лучше помереть с голоду, чем есть из посуды, куда плевали киммеры. Олег быстро пробежался вдоль стены, вернулся с двумя глубокими мисками и большим горшком.
– Не все побили… Наливай сюды! Нам с Мраком по миске, а Тарху – горшок.
У Таргитая от вкусного запаха кружилась голова, даже не обиделся, готов был съесть кашу вместе с горшком. Кашевар замедленно зачерпнул, поводил в горячем вареве черпаком, пар закрывал медленно кипящую кашу, неторопливо потянул на себя, напрягая мышцы.
Обе миски и горшок наполнились с одного черпака. Олег поблагодарил, и все трое торопливо ушли. Мрак отыскал свободное стойло – справа и слева за тонкими перегородками находились кони.
– Кони безгрешные, – объяснил Мрак. – Люди здесь хуже.
Таргитай лишь промычал в ответ: голова его была по уши в горшке. Олег напомнил:
– А ложки на что?
– Ладно, ладно…
– Здесь все как у людей, – объяснил он возбужденно. – Что за народ строил этот город? Если вымерли от болезни – еще ничего. Если перебили киммеры, то нечего и думать тягаться с таким врагом.
Мрак и Таргитай не отвечали, трудились над миской и горшком. Кашевар поймал им по куску мяса, похоже – конины. Невры ели быстро, пока ложки не заскребли по дну. Мрак наконец откинулся, глаза были сытые, сказал отстраненно:
– Да, город строили велеты. Или волхвы такой мощи, какая нам не снилась… Тарх, не спи! Завтра петь будешь, готовься.
Таргитай подскочил, осоловелость исчезла, словно кольнули ножом.
– Уже завтра?
– Может быть, сегодня, – поправился Мрак. – Сегодня вечером.
– Но уже почти ночь!
Мрак поднял голову, сквозь дырявую крышу светила луна, небо темнело. Костры в доме стали ярче, угольные тени метались по стенам.
– Тогда завтра, с утра…
– Не пугай, – сказал Олег. – На площадь свозят целые бревна, а не вязанки дров. Готовится крада! Скота пригнали, это ж все пожрать надо… Готовятся для великой жертвы! Каган обронил, что в поход пойдут через неделю. Тогда и петь придется, перед походом.
Таргитай переводил отчаянный взгляд с одного на другого. Поинтересовался дрожащим голосом:
– В жертву приносят чужеземцев? Чтобы своих не тратить?
Олег зевнул, его глаза закрывались – день был тяжелым. Сонным голосом ответил:
– Не… то в обычные дни. В особых случаях раскошеливаются на своих. Сейчас готовятся идти завоевывать весь мир, слышал?.. Думаю, сожгут своих. Скорее всего, десятка два женщин и детей.
– Женщин и детей… – прошептал Таргитай.
– Больше хочешь урвать, – буркнул Мрак, – дороже должен платить! А самое дорогое у любого народа – женщины, дети. Давайте спать, болтуны.
Он широко зевнул, потянулся, а когда руки с шумом упали на сено, он уже спал мертвым сном.
Ночью Таргитаю снились жаркие руки, журчал ручей. Он проснулся в кромешной тьме, торопливо пополз к выходу. Крепкие пальцы ухватили за лодыжку.
– Куды?
– Ой, Мрак… По нужде, много супа поимел.
В темноте слышно было, как Мрак шумно потянул носом, голос стал брезгливым:
– Беги скорее! То ли во сне уже… то ли сейчас с переляку…
Таргитай вывалился из стойла, уперся в стену. Рядом из оконного проема несло холодным ночным