Мрак и Таргитай выжидающе смотрели на Олега. Волхв вскинул руку в приветствии.
-- По всему свету идет слава о Вечном Городе! Мы прибыли с дальнего Севера увидеть его красу и славу. Старые пророчества глаголят, что боги его возьмут к себе...
-- Со скотом и курами, -- вставил Мрак: ему хотелось помочь волхву.
-- Этот час близок, -- сказал Олег, -- спешим успеть...
Угрюмые лица чуть посветлели. Старший страж ворот с победным видом оглянулся на друзей.
-- Что я говорил? А вы -- пески, пески!.. С людьми и скотом, ясно?.. Даже с курами. Эй, почтенные! Проходите без пошлины. Добро пожаловать в Вечный Город.
Створки ворот, как заметил проходя Таргитай, вросли к землю. Их не закрывали уже годы. За спиной послышался раздумчивый голос другого стража:
-- Ну, с другой стороны... ежели строили, то должны и взять...
Город внутри городской стены раскрылся такой красивый, что у Таргитая защемило сердце. Словно бы сотни поколений только и занимались, что строили, достраивали и украшали Город, который в конце концов начали называть Вечным. Тихонько дернул Олега за руку.
-- А почему он должен погибнуть? Если вечный?
-- Не все вечное, как видишь... Даже если именуют так.
-- Но боги...
-- Не знаю, Тарх.
-- А как он обречен?
-- Ты видел, что за Городом с той стороны?
-- А чего? Песков я не навидался? Такие точно в пустыне, где мы были. Это где ты бил магов, как лягушек.
-- Ну, вот ты и ответил.
Таргитай хлопал глазами, ответа все еще не видел. Густые вечерние тени падали от домов и дворцов, только крыши еще горели под закатными лучами.
-- Жаль, -- сказал он наконец с наивным сожалением, -- Такой красивый... И вообще этот Вечный Город мне нравится... Он совсем как наша деревня.
-- Чем же? -- удивился Мрак.
-- Тоже люди живут.
Дома по обе стороны широкой улицы вздымались, как отвесные горы. Камень в стенах был стар, надежен, а улицы, на удивление, были вымощены широкими плитами серого камня. Серыми, в выбоинах, в трещинах. Окна поднимались на четыре, а то и пять поверхов. От нагретых солнцем стен шел теплый воздух. Воздух был полон запахами кухонь, свежеиспеченного хлеба.
Народ почти не попадался, но дальше люди стали встречаться чаще, явно шли, как предположил Олег, к храмам или капищам.
-- Или к корчме, -- буркнул Мрак.
-- Мрак...
-- А что? Мы ж мудреца ищем? Так где ж его еще искать? Ладно-ладно, не блистай глазами, а то, неровен час, молнию метнешь, полгорода спалишь... К тому же в корчме завсегда все знают. Туда стекаются люди разные, а вино развязывает самые тугие языки. Да и поесть не мешает. Ты вот худой как вобла, ребра просвечивают! А я горло промочу, больно пыльно...
-- Жарко, -- пожаловался Таргитай.
-- Вот видишь, и Тарх в корчму рвется...
Таргитай ухнул в глубокую щель прямо посреди дороги, занесенную пылью, расчихался, вылез злой и весь белый как в муке. Легкая пыль покрывала город, заполняла щели, ямы и даже провалы между домами.
-- Какая корчма, -- сказал Олег тоскливо. -- Мрак, здесь другой мир! Другие люди, другие обычаи...
-- Мир без корчмы? -- не поверил Мрак. -- До этого даже Род не додумается. Ее только кличут везде по-разному, а есть везде, где люди. А люди везде, где муравьи...
-- Муравьи тоже разные, -- вмешался Таргитай. -- В прошлый раз меня всего искусали, а за что? Я им ничо не сделал! Только мурашник палкой разбросал, так им же самим веселее бегать...
Какой-то человек, с ног до головы в зеленом, торопливо схватил Олега за локоть, заискивающе спросил что-то. Мрак прошел дальше, любопытный Таргитай остановился послушать обоих. Когда обрадованный человек в зеленом ушел, Таргитай вытаращил на Олега непонимающие глаза.
-- Ты так подробно рассказывал, как пройти к базару... Откуда знаешь? Неужто в умных книгах прочел?
Олег недовольно засопел. Мрак хохотнул:
-- А чего ты решил, будто он знает?
-- Но как же...
-- А он вежливый, понял? Никого не может оставить без помощи. Как волхв-лекарь.
-- У меня выздоравливают, -- огрызнулся Олег.
-- Этот тоже найдет дорогу. Вот только куда... Ха-ха!
Таргитай обескуражено смотрел то на одного, то на другого.
-- Все равно не понимаю... Оба вы такие умные!
В узкой улочке от дома к дому на высоте, чтобы мог проехать всадник, были протянуты веревки. Сушилось белье, цветные тряпки. Редкие прохожие двигались неспешно, разморенные дневным зноем. Впереди посреди улицы трое погонщиков безуспешно пытались стащить с места заупрямившегося верблюда.
Наконец животное, устав бороться, в отместку шумно опорожнило кишечник, забрызгав сразу двоих, и с довольным видом двинулось дальше. Погонщики с руганью чистились, зажимали носы: вонь стояла невыносимая. Огромная зеленая лужа перегородила улицу, к ней сразу начали слетаться крупные жирные мухи.
В раскрытую дверь робко выглянул нарядно одетый горожанин. Ступенька и часть стены были забрызганы зелеными потеками. Горожанин отшатнулся, зажал нос.
В доме напротив в дверную щель высунулся острый нос.
-- Панько!.. Пойдем в храм Великой Талахи, помолимся?
Горожанин простонал:
-- Не видишь? Теперь мне не выйти до конца дней!
Сосед сочувствующе покачал головой,
-- Грязь... За что мы налоги платим? Тогда в журку?
Горожанин опасливо измерил взглядом лужу.
-- Ну, разве что по самому краешку...
Мрак бодро ткнул Олега.
-- Вишь? Везде люди как люди. Пойдем за ним. К храму ходят дальними дорогами, а к корчме...
-- Мрак, -- сказал Олег с отвращением, -- какая корчма? Он же позвал в журку!
-- А тот так бы и полез через лужу, если журка -- не корчма по-ихнему! Эх, Олег, мудрые вещи с лета хватаешь, а с простыми хоть кол на голове теши, хоть орехи коли, хоть секиру остри...
Сумерки быстро опускались на Город. В окнах зажигались светильники а тьма в углах и закоулках стала вовсе непроглядной. Олег чувствовал, как за ними наблюдают чужие злобные глаза, суетливо оглядывался, но желтые огоньки быстро гасли. Лишь краем глаза замечал едва заметное движение.
Мрак сказал брезгливо:
-- Опять чуешь? Что ты за человек, Олег?
-- Мое чутье уже спасало нам шкуры, -- огрызнулся Олег.
-- Ну и что? Чем всю жизнь трястись, лучше раз-другой получить неожиданную трепку. Ты знаешь, кто самый сильный на всем белом свете?.. Думаю, это Павка.
-- Дядя Павка? -- вмешался любознательный Таргитай. -- Так он же и мухи не обидит!
-- В том все и дело. Он до того трясется за свою шкуру, что дни и ночи в лесу, готовит себя к защите. Таскает камни, бревна, швыряется ими, прыгает, бьет головой и ногами, локтями, кусается, плюется... Он до того боится быть побитым, что готовится сразу же сразить обидчика. Чтобы тот и пальцем не успел его
