-- Погр-р-рабить восхотелось? Научись проходить мимо соблазнов. Иначе никогда не доберешься до цели.
Таргитай оскорбленно -- такое о нем подумать! -- побежал, опередил обоих, а Олег, отмечавший про себя каждое слово, подумал горько, что в таком случае их цель -- помереть, ибо спешат схлестнуться с богами!
Башня осталась маячить голым скелетом на небе, как некий чудовищный зверь древних времен. Невры вышли на бескрайнее унылое плато. Вдоль дороги к небу тянулись черные кресты из добротных бревен. Сердце Таргитая сжалось: на каждом были распятые мертвецы. От некоторых остались одни скелеты. Сытые вороны равнодушно смотрели на идущих внизу троих еще живых. Обрывки одежды трепало ветром.
Мрак покачал головой.
-- Пошто так?
Олег равнодушно буркнул:
-- Это свои.
-- Врешь! -- не поверил Мрак. -- Чтоб своих да так люто... Если виноват, то просто чикни ножом по горлу. Аль ты шутить пробуешь?
-- Мрак, какие шутки? Есть племена, для которых класть в землю -отдавать червям на поругание.
-- Поляне тоже так считали. Они своих жгли, как поленья.
-- Поляне потому и поляне, что на полянах. Посереди леса! А здесь земля да скалы, щепки не отыщешь.
-- А эти столбы?
-- Везли издалека, стоят дорого. Не видишь, на каждом уже не один побывал. Может быть, каждый столб принадлежит одному роду... Нет, только богатые могут такими владеть. Другие же столбы -- общие. Всяк приспосабливается, Мрак. Только мы все такие же твердоголовые.
-- Настоящий человек не должен меняться, -- ответил Мрак гордо.
-- Настоящий человек должен меняться, -- сказал вдруг Таргитай важно за их спинами. -- Только дурни не меняются.
Олег бежал молча. Мрак на ходу ткнул его в бок, не спи, замерзнешь. Волхв выдавил с неохотой:
-- Меняются. Сегодня дурость одна, завтра -- другая. То, что вчера мудрость, сегодня -- обыденность, а завтра и вовсе дурость. Все мы умные задним числом.
Он перепрыгнул расщелину. За сапоги цапнуло темное, хищное, выбросившее длинные цепкие лапы. Мрак на ходу стоптал, неодобрительно хмыкнул:
-- А вещие на что? Зри, что будет умностью, что -- дуростью. Той дорожкой и потопаем.
Олег ответил тоскливым голосом:
-- Ничего не зрю... Не знаю, но туда мой дар не проникает.
Мрак оскалил зубы в широкой усмешке:
-- Нет, потому что нет. Нету, разумеешь? Только будет. А будет то, что сотворим. Мудрый ты как-то местами, вроде божьей коровки! Простых вещей, ну совсем простых, не понимаешь!
Простых никто не понимает, подумал Олег сердито. Их просто принимают. Это в сложные вгрызаются. Всяк в сложных знаток и мудрец, всяк все знает и другим указывает...
Мрак остановился, мешок полетел на землю.
-- Передохнем.
Таргитай огляделся.
-- Местечко очень удобное. Мягкая травка, ручей. Здесь и полежим, перекусим.
-- Ты прав, -- кивнул Олег. -- Местечко лучше не выбрать. Ты мог ошибиться, но не эти тыщи зубатых муравьев!
Таргитай подскочил, как ошпаренный.
Олег проснулся, научился спать чутко. Мрак люто бил оземь нечто желтое, сухое, с вывернутыми суставами. Оборотень трудился молча, земля гудела, существо верещало отвратительным скрипучим голосом, словно ножом скребли по камню.
Олег в красном свете догорающего костра рассмотрел изувеченную девку: в лохмотьях, с грязными нечесанными волосами, воспаленными гнойными веками. Мрак свирепо молотил ею по земле, как только жизнь еще теплилась, топтал, хватал снова и бил о деревья.
-- Мрак! -- заорал Олег. -- Это кто?
Мрак зло оглянулся.
-- Ты волхв, ты и ответь!
Олег перелез через спящего Таргитая, тот не шелохнулся, храпел, раскинув руки.
-- Ты бы отпустил несчастную... Что тебе сделала?
Мрак с размаха хрястнул жертвой о ствол вяза. Дерево загудело, посыпались листья, куски коры и сучья. Несчастная завопила громче, лицо и руки были в странно белесой крови.
-- Мне ничо, -- огрызнулся Мрак. -- А вот тебе... Отпустить?
-- Нет-нет, тогда держи, -- крикнул Олег поспешно. -- Кто это?
-- Ломота, если угадал... А то и Жовтяница. Тебе мало, что тебя еще в детстве покусала Лякливица?
Он с размаха ударил ею оземь. Пыль закрыла Таргитая, чихнул, но не проснулся. Мрак с отвращением разжал пальцы, вытер ладони. Существо попыталось подняться на дрожащих ногах, но руки подломились, упало в пыль разбитым лицом.
-- Силен, -- проговорил Олег потрясенно. -- Не думал, что можно так внучку самого Чернобога... Она меня куснула?
-- Я, похоже, успел раньше.
-- Куснуть?
Ломота кое-как воздела себя на ноги. Горящие желтые глаза отыскали Мрака, синий рот изогнулся в жуткой гримасе.
-- Ты... умрешь... Скоро, ужасно!
Мрак потянулся, зевнул.
-- Опять та же песня. Мамка твоя где? Еще бы и ее...
Ломота отступила. Кровь засохла и осыпалась грязными струпьями. Разбитые губы, только что толстые как оладьи, стали как две бледные пиявки.
-- Прежде встретишься с моими сестрами!
-- С кем еще? -- осведомился Мрак. -- Кикимору бивал, Навью гонял, Пропасницу еще в деревне отвозил по первое число... Лякливицу бы встретить! А то наш волхв больно пужливый.
-- Ты еще встретишь Черевуху, Людницу, Огневицу...
Мрак сказал довольно:
-- Значит, долго жить будем: вон их сколько! Плодовитая твоя мамка. Как поросная мышь. Видать, трижды в год поросилась. Эх, добро бы так плодилось, а то все погань да погань...
Ломота исчезла, только слышалось затихающее шлепанье босых ног. Мрак лениво подвигал палкой угли. Взвился столбик искр. Олег не ложился, загибал поочередно пальцы. Губы волхва неслышно шевелились.
-- Разуйся, -- посоветовал Мрак с лицемерным сочувствием. -- Их же двенадцать, даже я знаю.
Олег сбился, начал снова:
-- Черевуха, Людница, Огневица, Коркуша, Глуханя, Гризачка, Жовтяница... Мрак, мы одолели магов, но как будем драться с богами?
-- А эти твари -- богини?
-- Вряд ли. Но все-таки бессмертные.
Мрак пожал плечами.
-- Вишь, отделал и бессмертную. А чтобы совсем, надо не болеть, только и всего. И не пужаться. Тогда и Лякливица ничего не сможет.
-- Мрак, разве люди когда-нибудь перестанут пугаться?.. Ладно, но как одолеем Мару? Она страшнее своих дочерей. Дочь самого Чернобога!
Мрак проворчал, уже засыпая:
