-- Он не вмешивается в дела мира. Испокон веков сидит в личине белого сокола на вершине Прадуба. Когда я родилась, мир был еще юн, по земле бродили совсем другие звери... Нет, тогда зверей не было, но на вершине Прадуба уже блистала искорка.
Олег зябко передернул плечами. Это ж сколько веков сокол сидит недвижимо? Голова закружилась, словно заглянул в бездну.
-- Прадуб, -- проворчал Мрак. Он старался держать голос мужественным и чуть насмешливым, но лицо посерело, а губы двигались, как на морозе: -Мы ж там бывали!.. Таргитай по нему лез, как коза, а Олег вовсе несся, как битый кот... Какая жалость, в прошлый раз самую малость до вершинки не добежали! Заодно расспросили бы старика.
Дана молчала, ее глаза смотрели поверх голов лесных людей на вход в пещеру, где появились Арпо и Липо. Липо пытался сесть на старшего брата. Тот увертывался, оба падали в зеленую траву, барахтались, как два веселых медвежонка.
Олег сказал медленно:
-- Род породил двух сыновей: Белобога и Чернобога. Это они ответственны за все Добро и Зло на свете. А Род... он только сотворил мир.
-- Дана, -- сказал Олег просительно, -- что делать нам?
-- Вы -- люди.
-- Люди, Дана. Мы знаем очень мало. Ты -- много.
-- Разве ты спишь в огне, как боги? Или на дне реки? Вмороженным в лед? Можешь ли свою искорку жизни сопоставить с бессмертием и неуязвимостью богов?
-- Понял, -- сказал Олег убито. -- С нашим-то рылом да дорогой богов? А ежели чего попроще?
Дана покачала головой.
-- Ты герой, но ты лишь человек. А я не знаю путей смертных. И никто из богов не знает. Белобог и Чернобог -- могучие боги, но и они не ведают ни добра, ни зла. Это путь людей. Мы не знаем, почему говорите так... Это присуще только вам, людям... Если боги вам и помогут, то случайно. Повредят -- тоже случайно.
-- А кто -- не случайно? -- спросил Олег жалобно.
Мрак одернул:
-- Ты же слышал: ежели бог прибьет, то это как лавина с горы! Задавит просто так, не со злости. Или река тебя утопит. Или же деревом пришибет...
-- Да нет, кто может помочь не случайно?
Оба смотрели на Дану выжидающе и требовательно. Ее глаза не отрывались от играющих детей. Арпо и Липо подняли такой визг, что стебли травы в испуге шарахнулись в стороны.
-- Не знаю, -- ответила она наконец. -- Я же сказала, разве что один старый мудрец... Род сотворил его в числе первых людей. Он даже старше многих богов. Жил столько, что знает пути богов, но он все-таки человек... Побывайте у него.
-- Как его найти?
-- Я богиня реки, -- напомнила она. -- Этой реки. Другие края мне неведомы.
Олег смотрел пристально.
-- Но тебе неведомы и пути других богов?
Дана кивнула, ничуть не рассердившись, как он втайне боялся.
-- Речных -- ведомы. Даже морских. А другие зачем? Но я слышала от пролетающих птиц, что живет он в самом старом городе на белом свете.
-- Где этот город?
-- На Востоке. Знаю еще, что стены того города складывали сами боги. Это единственный нерушимый город на свете...
Она медленно начала входить в речные волны. Вокруг ее сильного тела завертелись бурунчики, замелькали рыбки. По реке показались плывущие речные девы -- дети богов и смертных.
-- А он знает? -- спросил Олег ей в спину.
Она бросила равнодушно через плечо:
-- Вряд ли. А ежели знает, то вряд ли то, что вам нужно. Но если не он, то кто? Все-таки это самый знающий из людей. Зовут его Аристеем.
Еще миг невры видели ее золотые волосы, что веером разошлись по воде, тело в прозрачной воде обретало иной блеск, нестерпимый для глаз. Олег уже вскинул руку, защищая глаза, но в следующее мгновение богиня исчезла, воссоединилась с великой рекой.
Мрак ухватил Олега за плечо -- а то и над этим станет ломать голову, потащил в пещеру.
Едва вошли, Олег рухнул вниз лицом. Мрак потряс его за плечо. Волхв нехотя повернул голову. Сердце Мрака упало. Лицо волхва было смертельно бледное, а глаза пустые как у мертвеца.
-- Я, -- сказал он глухим, но твердым голосом, -- не иду.
Мрак покачал головой.
-- С нами?
-- С вами или без вас... Я не иду дальше.
В дальнем углу Таргитай чесал детям спинки. Оба лежали вниз лицом, подставляли свои горбики, выгибались, худые лопатки остро торчали из-под бледной, нетронутой солнцем кожи. Косточки позвоночников у обоих выступали так, что можно было пересчитать все до единой.
Таргитай спросил тихо, еще не веря, что расслышал верно:
-- Богов испугался?
-- Тарх... Впрочем, ты ж не ведаешь страха... Мы едва вышли из Леса, так только и вредим миру, в котором живем!
Мрак тяжело сел, обхватил колени руками. Таргитай вскочил, растерянно топтался, как медведь на цепи.
-- А что делать? -- спросил он горько. -- Ведь зло умножается!
-- Когда с ним бьемся, -- сказал Олег со злостью, -- столько ломаем дров, что умножается куда быстрее. Я не хочу больше ломать дров. И вам не дам.
-- Олег, у тебя тоже... предчувствие неудачи?
-- Предчувствие? Смеешься? С закрытыми глазами видно. Рвать жилы, захлебываться грязью, драться с лютым зверьем -- и все для того, чтобы стало еще хуже?
Молчали долго. Мрак проговорил сдавленно:
-- Может быть, ты и прав. Одной силы мало. Еще бы и то, чего у нас нет...
-- Чего? -- спросил Таргитай.
Мрак посмотрел на дударя с отвращением.
-- Да всего. Что у нас есть, кроме силы? С другой стороны, если не пойдем, тогда что?
-- А ничего, -- ответил Олег мрачно. -- Ты знаешь, что труднее всего человеку сделать? Не знаешь?.. Труднее всего сказать три слова: 'Я был не прав!'. Так вот сейчас я говорю ясно и отчетливо: я был не прав! Нас послать в мир, что трех сумасшедших с горящими факелами в сарай с сухим сеном!
Мрак обвел скептическим взглядом пещеру.
-- Думаешь... отсюда не попрут?
-- Мрак... у нее этих островков тысячи. И везде по мановению мизинца возникают эти пещеры... А нет, переберемся на берег. Много ли нам надо?
На этот раз тяжелое как воды реки молчание нарушил Таргитай. Оставил детишек, те сразу притихли, поднялся и шагнул к друзьям. Смотрел. Синие глаза потемнели. Непривычно суровое лицо, плотно сжатые губы. А голос был горьким, ломким от боли:
-- Моя душа останется здесь... Но я пойду дальше.
Мрак покачал головой.
-- От такой жены... и таких детей?
-- Мрак, я -- дурак. Я не умею думать. У меня голова вместо мозгов песнями набита. Я слышу голоса, вижу смутные лики. Я иду, когда велит сердце. И куда велит. А там будь что будет.
Олег молчал, Мрак буркнул:
-- Сердце... Олег говорит, голову слушать надо.
