От конюшни мелькнула тень. Мрак стоял, уже одетый – в чужие тряпки, но с перевязью за спиной, откуда торчала рукоять секиры. Зло швырнул под ноги Олегу грязное тряпье:
– Одевайся.
– Оде… одеваться? – переспросил Олег тупо.
Мрак гаркнул:
– До тебя еще не дошло?
– Что…
– Дурак, – сказал Мрак с горечью. – И я дурак. Мы же были в путах! Они нас околдовали!
Олег проговорил медленно:
– Я не ощутил колдовства. Его просто не было.
Таргитай оборвал песнь на возмущенном вопле:
– Как не было? Вы ж от меня отказались!.. Как вы могли? Ты сам, Олег, говорил, что я сокровище, какое еще поискать надо!..
Мрак потянул из-за плеча секиру. Жилистые руки с такой силой обхватили рукоять, что устрашенный Таргитай своими глазами увидел, как из-под пальцев закапал сок. По-волчьи грубое лицо перекосила злая гримаса.
– Черт бы их побрал!.. Меня одурачили!.. Меня!.. Бабы!
Олег тряхнул головой:
– Неужто… и меня?
Мрак рыкнул:
– А ты что за прынц?
– Не принц… но… я волхв… меня одурачить трудно.
– Ученого дурака дурачить проще, – прорычал Мрак. Его трясло, зубы лязгали, и лицо то начинало превращаться в волчью харю, то нехотя возвращалось в человечью. – Мы уходим аль как?
Олег проговорил медленно:
– Уходим. Конечно же, уходим… Через дворец?
– А как же еще? – прохрипел Мрак. Он захлебнулся слюной, закашлялся, добрый Таргитай стукнул по спине. Душа радостно ходила на ушах, он еще ничего не понял, но Олег совсем не убил, а Мрак уже предлагает здесь все бросить и уходить…
– Идем, – ответил Олег сумрачно. – Иначе стыдно будет смотреть в глаза даже козам.
Таргитай раскрыл было рот для вопроса, при чем тут козы, наконец-то можно поговорить, но оба одновременно метнулись к дверям дворца. Оттуда все еще неслись тихие нежные звуки, над крышами блистали яркие звезды, а россыпь звездной пыли протянулась от края неба до другого края.
– А я? – крикнул Таргитай, но в ответ услышал только грохот, треск, из пролома блеснул оранжевый свет смоляных факелов, там мелькнули две страшные фигуры, исчезли, зато треск и грохот нарастали и ширились.
Таргитай стряхнул с себя наваждение, бросился следом. Мрак и Олег что-то перепутали, собрались же уходить, женщин обижать вообще-то нехорошо, а уж красивых так и вовсе нельзя, боги обидятся, они их творили с особой любовью…
Пролом зиял, как вход в жерло горящей печи. После ночи свет факелов казался немыслимо ярким, а когда ворвался в этот свет и нагретый воздух, пропитанный тяжелыми запахами горящего масла, ароматных деревьев, пахучих трав и масел, что так обожают женщины, то ноги сами понесли вслед Мраку и Олегу, которых все равно чуял по крепкому мужскому запаху, особенно густому после тяжелого трудового дня…
Впереди от лестницы послышался жуткий нечеловеческий крик. Ему ответил звериный рев. Таргитай, похолодев, все ж не понял, Олегов клич или Мрака, в нем было столько ярости, злобы, лихости, что помчался со всех ног, спеша остановить, успокоить.
На ступеньках было странное животное, разрубленное почти пополам. Ростом с человека, а вместо рук кожистые крылья, на концах крыльев торчат растопыренные пальцы, страшные, когтистые, хищно скрюченные. Он перепрыгнул с неловкостью, задев, а выше на площадке лежали сразу три, кровь подтекала снизу, расплывалась, сбегала по ступенькам. Два животных лежали вверх мордами, Таргитая передернуло от омерзения.
Морды почти человеческие, уже человеческие, только в раскрытых в смертельной злобе пастях белеют острые зубы, глаза вытаращенные, странно лиловые… головы человечьи, шеи человечьи, разве что покрыты короткой редкой шерстью…
Таргитай гадливо отвел взгляд и перепрыгнул пошире, сапоги резко пошли вперед, как на льду, он ощутил себя в воздухе, в следующее мгновение с размаху ударился спиной и затылком о мягкое, взлетели брызги теплой крови. Он в панике перевернулся, вывалявшись в крови весь, пальцы опустились на теплую плоть, странно знакомую, он взглянул и отдернул руку с такой быстротой, что едва не упал лицом в обвисшую, как коровий хвост, грудь этой полуженщины-полузверя.
Рев Мрака раздавался наверху справа, но едва он сделал шаг в ту сторону, как ему ответил яростный крик Олега. Оттуда же слышались тяжелые удары, грохот, тонкий пронзительный визг.
Он бросился направо – лучше уж с Мраком, как из бокового прохода выбежали три эти отвратительные женщины. В их руках были острые кривые мечи, по всему коридору вдоль стен ярко горели светильники, распространяя запах благовонных масел, и свет блистал и преломлялся в заточенных лезвиях.
