не рычали, насаживая куски мяса на прутья, а Таргитай торопливо навыгребал побольше углей в сторонку, чтобы жарить без дыма. У него тоже стучали зубы, а рот с такой скоростью наполнялся слюной, что едва не захлебывался.
Они жадно хватали и рвали крепкими зубами сперва совсем сырое, потом поджаренное по краям и с теплой кровью внутри, и только потом, когда нажрались так, что тяжело дышать, от широких ломтей на прутьях пошел настоящий, сводящий с ума запах прожаренного мяса, и они начали есть с удовольствием, насыщаясь неспешно, чувствуя, что как бы ни был наполнен желудок, но как для войта всегда потеснятся в переполненной хате, так и для прожаренного куска найдется место, ему уступят, а за ним еще и тому, что следом…
И только когда набили желудок, добрый Таргитай сказал обеспокоенно:
– Мрак, что с тобой?
– Ничего, – буркнул Мрак.
– На тебе снова лица нет!
– А куда оно опять делось? – огрызнулся Мрак.
Таргитай растерялся:
– Не знаю… А, правда, вот оно на тебе… или это не лицо, а морда? Нет, это голова. Точно, голова! Но и лицо тогда есть, но только… Мрак, что-то стряслось?
Мрак сидел возле костра недвижимо, в оранжевом пламени странно возникал ее тонкий стан, умоляющие глаза. Блики играли на ее чистом лице, оно неуловимо менялось, исчезало, но снова он чувствовал ее присутствие… как чувствовал постоянно в своей груди.
Олег наконец тоже обратил на оборотня вопрошающий взгляд. Мрак скривился:
– Да ничего не произошло!
– Ты уверен? – спросил Олег, помедлив.
– Я что, слепой?
Олег ответил так же медленно:
– Все мы в чем-то слепые.
– Я ж говорю, – буркнул Мрак, – слишком умный стал. Убивать пора.
Таргитай свернулся калачиком, подтянул колени к самому подбородку. Вскоре послышалось его довольное посапывание. Олег молча подбрасывал в костер веточки, красные блики падали на его худое лицо с серьезными, загадочно-зелеными глазами. В красных волосах вспыхивали крохотные искорки.
– Если что чувствуешь, – проговорил он, зеленые глаза не отрывались от оранжевых язычков огня, – скажи. Я не зря… Это воевода взмок от страха, а волхв все еще пытается нас отыскать… Или уже отыскал. Я дважды чувствовал его совсем рядом. На беду, ты же знаешь, я не силен в чародействе.
Мрак хмыкнул:
– Это ты не силен?
– Не умел, – поправился Олег. – А что толку от силы? Хоть медведь, хоть лось – оба сильнее человека, но их бьют… А научиться не успеваю. Я ж говорил, мне бы забиться на несколько лет в нору, спрятаться от людей, забот, порыться в себе… А еще лучше – отыскать знающего чародея…
Мрак хмыкнул:
– Так он тебе все и откроет!
– Но нужны же ему ученики…
– Зачем?
– Ну, не знаю… Я бы обязательно завел. А если, скажем, будет уже умирать? Неужто не передаст умения?
Мрак пожал плечами:
– Есть такие, что умрут, но не скажут.
– Почему?
– Мол, ему досталось с трудом, годами докапывался, а этот молодой да ранний пришел на готовенькое?
Олег задумался, он бы передавал свои знания охотно, ибо, чем больше людей пойдет искать Истину, тем скорее отыщут, но Мрак прав, люди, как и деревья, разные. Есть высокие, есть низкие, есть и с гнильцой внутри. Надежнее забиться в нору, углубиться в себя, понять, как заклятия действуют, откуда эта странная мощь берется, как ею пользоваться не наугад, а как умелый строитель топором…
– Ладно, – сказал он со вздохом, – ты настороже? Тогда держи уши на макушке. Этот волхв нас так просто не оставит. Мы его задели чем-то. Если заметишь что-то необычное, скажи.
– Скажу, – пообещал Мрак.
Олег возился за его спиной, устраивался возле огня, Мрак чувствовал его недоверчивый взгляд, волхв догадывается, что сказано не все, но молчит, не вгрызается.
Глава 44
Рассвет застал Мрака в той же позе, разве что горка мяса стала меньше. Олег и Таргитай, еще не открывая глаз, потянулись на запах, молча хватали и ели, за ушами трещало, а проснулись не раньше, чем челюсти устали двигаться.
