– Не перебьют стрелами?..
– Твоя гадкая девка такое надумала, ты слышал… Я бы до такого век не допер. Это все одно что плюнуть соседу в суп.
Таргитай снова обиделся:
– Соседи? По всему свету гоняются за нами!
– Так мы ж не знаем, зачем гоняются. Может, хотят спросить, кто нам сшил такие штаны?
Он пустил коня в галоп. Таргитай ткнул своего пятками в бока, привык за Мраком двигаться бездумно, в чистом детском лице такое недоумение, что даже Лиска, переживающая лишь за Олега, возмутилась, крикнула срывающимся голоском в спину оборотню:
– Ты злой! Таких даже звери не трогают.
Мрак оскалил зубы:
– Верно. Собаки не трогали, волки брезговали. Зато люди… Ладно, не скули. Берег близко.
Она недоверчиво покачала головой.
Олег ничего не сказал.
– Думаешь, ему сверху так уж все видно? Понюхай воздух! Мокрый и пахнет солью.
Тонко вырезанные ноздри Лиски дернулись, втянула воздух. Измученное личико медленно осветилось надеждой.
– Чую… Верст десять?
– Двенадцать, если по прямой, как ворона… или сто, если полетит Олег.
Еще за версту слышали далекий грозный рев, глухие удары. Когда выехали на крутой берег, все ошалело ухватились за седла.
Они стояли на краю высокого скалистого берега. Далеко внизу волны, как горы, мерно накатывали на красный гранит, обрушивались исполинской тяжестью, расшатывали, ломали камень, выгрызали куски и уносили. Волны уходили вдаль, становясь все мельче и мельче, но на том конце мира не видно ожидаемой полоски земли!
– Край света? – спросил Таргитай дрогнувшим голосом.
– Размечтался, – бросил Мрак грубо. – Врежь ему, Олег.
– Остров Буян лежит прямо, – врезал Олег безжалостно. – Его не видно, это остров старой магии. Даже я не видел, но книги говорят… Сам Буян на краю мира, хрустальный купол неба краем опирается на него.
Он почти кричал, скала содрогалась под их ногами. Глухой, но мощный рев приглушал слова. Воздух резкий, соленый и прозрачный. Мелкая водяная пыль поднималась от пены прибоя, там высовывались и пропадали горбатые спины морских зверей. Таргитаю почудились громадные клешни, горящие злобой выпуклые глаза.
– Близок локоть, – сказал он с тоскливой надеждой, – а ты уж придумай, как укусить… а лучше – грызануть. Чтобы р-р-р-раз – и тама.
Они сидели у костра, разожженного из предосторожности в ямке, когда сверху грохнулась птица, которая с каждым днем казалась Мраку все безобразнее, а Лиске – гордой и умной. Олег упал на кучку своей одежки, молниеносно оделся – так бы дрался, проворчал Мрак, – с тревогой поглядел на коней.
– Добро, что не отпустили… Без них не обойтись.
Лицо осунувшееся, желтое, в глазах метался страх. Мрак вскинул брови:
– На остров?.. Хрустальный мостик сотворишь?
Таргитай подпрыгнул:
– Олег, не вздумай!.. Кони подкованные, враз разнесут к чертям собачьим… или собачачьим, никак не запомню.
– Он подождет зимы, – предположил Мрак саркастически.
Олег не отвечал, пристально смотрел в серое небо, затянутое свинцовыми тучами. Там двигались темные тяжелые массы, сталкивались, в грязных массах глухо рокотало, поблескивало.
– Сейчас полнолуние, – проговорил мертвым голосом. – Чары сейчас бьют, как молот… В этот день можно зачаровать воду. Но только на час… Ежели не успеваем, а мы не успеваем, погибнем вместе с конями.
– Погибнем мы – погибнет весь мир, не только наши кони, – рассудил Мрак. – А там старик отбивается, ему сил осталось на неделю.
– Тогда собирайтесь, – сказал Олег тяжело. – Темнеет, я начну. В полночь мы должны свести коней на воду.
– В воду?
– Нет, на воду.
ГЛАВА 8
Весь вечер сводили коней с обрывистого берега. Таргитай и Мрак где рубили ступени, где опускали на веревках, на лютом холоде упрели, валил пар. Стемнело, на небе ни звездочки, в тяжелой плотной ночи измучились, даже не было сил возликовать, когда снизу донесся напряженный голос:
– Еще чуть… Что так долго?.. Уже полночь! Опаздываем.
