Громобой взял секиру Мрака, тот выпустил с великой неохотой, тут же отступил и положил ладонь на рукоять киммерийского акинака. Олег, следя краем глаза за Громобоем, продолжил так же убеждающе:
– Узнали мы многое, но среди тех тайн нужные и ненужные…
– Разве ненужные бывают? – не поверил Боромир.
– В одном племени мы видели, как совокупляются с животными, – ответил Олег, не глядя на Лиску.
– Ты прав, – кивнул Боромир, – продолжай.
– Но узнали также, что есть еще одно Яйцо. Новое! Из первого образовался весь белый свет, появились боги, люди, звезды, мухи, рыбы. Но если разбить второе Яйцо, то возникнет новый мир! А старый исчезнет.
Громобой подпрыгнул:
– Враки! Яйцо одно-единственное. Зачем еще?
Олег покачал головой:
– А ежели мы, люди, обгадимся, не выполним предначертания? Значит, мир создавался зазря. Тогда надо разбить второе. Но надо не раньше, чем исчерпаны все силы. Не раньше, чем когда потеряемся вовсе…
– Выход есть всегда, – буркнул Громобой. – Даже в самом-самом… Всегда два выхода, не меньше. К примеру: то ли помру, то ли нет. Ну допустим, помру. Попаду к Ящеру или в вирий? Возьмем, к Ящеру. Встречу его там аль нет? Берем, что встречу. Съест меня или нет? Берем, съест…
Он запнулся. Боромир закончил с ехидцей:
– Из этого положения есть один выход. А что вас, приблудные зайды, тревожит? Хотите разбить Яйцо?
Мрак зло вскинулся. Олег успокаивающе вскинул ладонь:
– Нам по душе этот мир. Но беда в том, что маги указали на вас. Мол, именно здесь боги спрятали Яйцо. Здесь будто бы самое дикое место на всем белом свете. Живым не дойти, не долететь. Да и защищают неведомые люди-богатыри…
Мрак громко хмыкнул, а Лиска хихикнула. Громобой сдвинул мохнатые брови, засопел.
– Ну-ну, – подбодрил Боромир. – После войны появляется много героев. Чем больше уходит времени, тем герои бесстрашнее, а палица тяжелее… Кусты становятся столетними дубами, а зайцы – трехглавыми Змеями… Это хорошо, чужаки убоятся.
– Степь теснит наш Лес со всех сторон, – пояснил Олег с болью. – Мы летели под облаками, видели старые вырубки… Лес уничтожают! Другие народы почему-то боятся Темного Леса. Леса истребляют все племена и народы. Одни – дабы распахать землю под пашни или огороды, другие – пасти несметные стада скота на просторах… Но Лес уменьшается, мощь его слабеет. Исчезают могучие защитники – лешие, чугайстыри, кикиморы, мавки, дивы. Болота пересыхают, если вырубают Лес, а с ними исчезают страшные упыри… сейчас их не считаю врагами. Эти мерзкие твари все же охраняют Лес, как наши псы – Поляну.
– Но мы остаемся, – ответил Боромир угрюмо.
Олег с мукой смотрел в каменное лицо старого волхва.
– Надолго ли?.. Скоро сюда доберутся первые чужаки. Вы их, конечно же, порубите и закопаете, как всегда делали с приблудами и зайдами. Придут другие, их будет больше. Наконец кто-то ускользнет, вернется с сотнями разъяренных сородичей. Вам не устоять, вас здесь не больше трех десятков, а в племенах, что окружают Лес, народу десятки тысяч!
Громобой скептически хмыкнул. Он все еще вертел секиру Мрака, осматривал так и эдак, наконец пренебрежительно вернул оборотню. Таргитай смотрел в окно, пальцы беспокойно щупали дудочку. Здесь еще не слыхали его новых песен, а девки не зрели его, вчерашнего изгоя, в новеньких красных сапогах. Лиска большими обеспокоенными глазами следила за Олегом.
– Зачем тебе Яйцо? – поинтересовался Боромир.
– Чтобы защитить! – ответил Олег горячо. – Ты сам видишь, мы не только уцелели. Я стал волхвом, я двигаю горами, могу обращаться в летающую… летающего… Словом, мне нравится жить в этом мире, как нравится и Мраку, и Таргитаю.
Боромир долго молчал, покряхтывал, жевал губами. Два раза взглянул на Громобоя, тот пожал плечами, снял ремень и начал чинить пряжку.
– Яйцо в самом деле здесь, – ответил наконец Боромир. Он говорил медленно, останавливался, рылся в памяти. – Давненько было. Сперва, помню, добыл яйцо поменьше, еще когда Змей упер одну девку, которую я хотел для себя… Я сходил, отыскал, прибил, смерть Змея пряталась в яйце… Потом еще, помню, пришлось по такому же случаю разыскать Кощея… Тоже, скотина, прятался за горами, за лесами. Но отыскал, хоть истоптал сорок сапог с крепкими подошвами. Отыскал яйцо, как ни прятали, разбил, тут Кощей и копыта отбросил…
– Давно это было? – спросил Олег, не веря своим ушам.
Боромир рассеянно отмахнулся:
– Давно. Твоего деда еще на свете не было.
– А потом?
– Потом стали жить-поживать, добро наживать, – ответил Боромир. Он зевнул, мотнул головой. – Все забыл, ты напомнил… Вон и Громобой ходил на Змея…
– Не на Змея, – поправил Громобой. – Со Змеями я никогда не сварился. Я вообще люблю жаб, ящерок и Змеев. Они такие голенькие, без шерсти, чистенькие… Это я с дивами завсегда схлестывался. Они меня тоже не любили, издалеча приходили, подраться. А еще с лесными великанами, помню… Когда-то целыми стадами перли через Лес, чуть Поляну не затоптали…
