земли.
Тем не менее он вынужденно признавал, что сам никогда не смог бы провести истребитель на такой скорости и на такой высоте. Самолет и сам прощупывает впереди путь радаром, и вовремя принимает со спутника информацию обо всем, что впереди, что движется навстречу или наперерез, что может только появиться из-под земли или на курсе…
На цветных дисплеях впереди и по бокам проплывают яркие картинки изумительного качества: одна показывает землю внизу, но не с истребителя, на такой скорости ничего не увидишь, а со спутника, другие – двигающуюся армию саудитов. На верхнем – общий план, едва заметные точки на желтом полотне пустыни, а чуть ниже – подробный, особенно выделяя передние танки, по которым он и должен нанести удар.
Иногда самолет неуловимо быстро совершал нырки, Перри даже не видел на такой скорости, из-за чего и почему, догадывался лишь, что на пути был песчаный холм или невысокая горка. С каждым мгновением антирадарное покрытие поглощает все больше и больше всевозможных сигналов от локаторов противника, Перри молил Всевышнего, чтобы арабы не сумели засечь его самолет до тех пор, пока не нанесет удар, главное – выполнить задание, а там будь что будет, его славянские корни придавали происходящему окраску бесшабашности. Или грудь в крестах, или голова в кустах.
Правда, у арабов продвинутая китайская техника, но все-таки их технология отстает на шажок от американский, всего на шажок, на крохотный шажок, но в современной быстротечной войне это может оказаться решающим фактором.
В наушниках раздался голос командира эскадрильи:
– Внимание, осталось триста миль… Изменений нет.
– Роджер, – ответил Перри.
Барханы кончились, самолет несся над ровной землей, едва не касаясь ее брюхом. Перри почти чувствовал, как сигналы от чужих радиолокаторов бомбардируют обшивку, сам ежился, стараясь втиснуться поглубже в кресло пилота, словно это поможет укрыться самолету, считал секунды, истребитель несется быстрее пули, осталось сто миль… семьдесят… сорок… Только бы не опознали до того, как будет готов к удару. На подходе к цели все равно засекут, но какое-то время будут пытаться распознать непонятный объект, слишком много ложных маячков, а это даст еще несколько секунд…
Экраны показывали, что ракеты противника «воздух – воздух» на местах, ни одна не смотрит в его сторону, тем более не отслеживает его движение. Двадцать миль… летающая крепость арабов все так же плывет по кругу, треть ее сенсоров неуклонно следят за небом. Проклятые американцы могут ударить прямо из космоса, от их ракет не уклониться, не уйти, но их можно успеть сбить выпущенными навстречу контрракетами.
Десять миль, Перри протянул руку к переключателю, но за секунду автомат перевел ракеты в боевое положение и отрапортовал надписью «Готовность номер один».
– Молодец, – сказал Перри, – молодец, парень… Не подведи и дальше!
Бортовая система сообщила, что появились тепловые излучения, признак захвата его в перекрестье прицела ракетами «воздух – воздух», а сама летающая станция наведения на цель резко пошла в сторону.
– Поздно! – крикнул Перри страшным голосом. Отключив автомат, что все рвался сделать сам, он-де справится лучше, Перри ухватился за рычаги, не такие уж и устаревшие, истребитель задрал нос и стремительно пошел вертикально вверх. Перри врубил форсаж, чудовищная сила ускорения едва не размазала по спинке кресла, не помогает и противоперегрузочный костюм, все внутренние органы весят во много раз больше, не поотрывало бы их к чертовой матери, кровь стала тяжелее ртути, отлила от сердца и пошла в ноги, стараясь раздуть до безобразия, но помешал противоперегрузочный скафандр.
Второй дисплей сообщил, что их наконец-то не просто заметили и опознали, но и начали разыскивать три «МиГ-127». Перри увидел летающую крепость, чудовищно огромную машину, летающую локационную станцию, штаб наведения, на экране заплясали точки приближающихся ракет. Торопясь, чтобы проклятый компьютер не опередил, Перри ухватил рычажок пуска и торопливо нажал выпуклую кнопку.
Ракета выметнулась, как огненная стрела, заждалась, уже давно, целых две секунды ее самонаводящаяся головка следила за целью. Перри сцепил зубы, в глазах потемнело, самолет с чудовищной скоростью уходил от ракет, выпущенных сразу двумя китайскими «МиГ-127». На дисплее огоньки тревожно мигали, предупреждая, что ракеты приближаются, затем огоньки начали отдаляться, самолет перешел в горизонтальный полет и уходил с предельной скоростью.
Такое уже было на боевых учениях, но как приятно видеть в боевой обстановке, ракеты «воздух – воздух» не в состоянии догнать его машину, потому что он летит быстрее!
Основной самолет радиолокационного слежения был сбит, тут же из-за холмов появились тридцать истребителей, тоже пошли на бреющем полете, затем полсотни перехватчиков и, наконец, бомбардировщики, для которых истребители с бреющего полета уничтожали наземные радиолокационные станции.
Глава 3
«Умная бомба», выпущенная с SHAAFTа, космической станции базирования, ударила в то место, куда ее и нацелили: точно в начало сужающейся горловины, выезда из долины. Благодаря взрывателю замедленного действия бомба прошла на большую глубину, а затем взрыв, казалось, потряс окрестные горы. Со стороны казалось, что либо взорвался вулкан, либо в землю ударил чудовищный метеорит: взметнулась туча из камней, щебня и песка, и еще до того, как образовался высокий кольцевой вал, стало видно, что кратер немногим уступает знаменитому аризонскому.
Вторая бомба взорвалась на другом конце долины, и тысяча танков Халифата оказались в ловушке. Правда, их не просто взять: они защищены и сами, и вертолетами поддержки, однако же наступающие войска генерала Абделя оголены с левого фланга, стратегический замысел трещит по швам, а когда сумеют выбраться из долины, если сумеют, в любом случае будет поздно.
Правда, рискнувшие пролететь над долиной американские истребители исчезли в шарах оранжевого огня, из которого посыпались обломки, но даже то, что зенитные комплексы, сопровождавшие танковую колонну, сбили еще два дорогих «Предэйтора», беспилотных самолета-истребителя танков и разведчиков, на которых у американцев столько надежд, не слишком омрачало радость: зато тысяча танков обречена, в современной войне любое промедление – уже смерть. Смерть не только себе, но и тем, кто идет от тебя справа и слева.
А в двухстах милях от границы, где развернулись основные бои, было тихо и спокойно, наступил вечер,
