осталась чрезвычайно довольна и со свойственной ей милостью изволила изъявить свое удовольствие генералу Засядько».
Великая княгиня Мария Павловна после обозрения Арсенала, как сообщила через неделю та же светская хроника, изволила сказать: «Это не Арсенал, а магазин галантерейных вещей». Засядько долго прикидывал: похвала это или оскорбление? Видимо, все-таки великая княгиня решила, что подобное сравнение делает честь Арсеналу.
Однажды в один из напряженнейших дней к Засядько подбежал взволнованный полковник Крюгер, его помощник:
– Александр Дмитриевич, гости! Его Императорское Величество со свитой!
– Знаю, – ответил Засядько, взглянув на часы. – Предупреждали заранее…
– Что же вы не сказали? – не удержался Крюгер. – Мы бы подготовились.
Засядько взглянул на него холодно:
– Ковры постлали бы? Или посыпали песочком дорожки?
Крюгер поспешил исчезнуть. Засядько неторопливо пошел навстречу подъехавшим каретам. Наметанным глазом отметил несколько иностранцев. Такие делегации были ему не в диковинку. Осмотреть Арсенал приезжали иностранные принцы, военные советники союзных держав, послы дружественных стран. Обычно их сопровождал либо сам император, либо кто-то из его братьев.
– Александр Дмитриевич, – спросил осторожно появившийся за спиной Крюгер, – может, вы переоделись бы?
– Уже не успеваю, – ответил Засядько беззаботно.
Он был в простой холщовой рубашке, изрядно потертой на локтях. На боку желтело большое пятно от кислоты.
С Александром I прибыла большая свита. Императрица Мария Федоровна, великая княгиня Мария Павловна, великий князь Михаил Павлович, великий князь Николай Павлович… Все великие и все самые знатные… Был и неизменный Аракчеев, объект неугасающей ненависти в русских войсках.
Царь милостиво кивнул Засядько, а великий князь Михаил вскинул руку в приветственном жесте и пошел ему навстречу.
Когда они обменивались рукопожатиями, кним приблизился еще один человек в одежде английского покроя. Засядько узнал фельдмаршала Веллингтона, портреты которого встречал в газетах после битвы под Ватерлоо довольно часто.
– Здравствуйте, генерал, – сказал Веллингтон, протягивая руку. – Нам нет нужды представляться. Участники войн с узурпатором долго еще будут узнавать друг друга по незаметным для других приметам!
Засядько пожал руку герцогу, которому еще довелось командовать английскими войсками при завоевании ряда княжеств в Индии – сказочной стране, где ему так и не удалось побывать.
– Я уж подумал, не сам ли это Петр Великий, – говорил между тем Веллингтон. – Кстати, в Англии нарасхват продавались газеты с описанием Итальянского похода русской армии. Тогда у нас впервые прочли о вашем подвиге при взятии Мантуи. Вас тогда не отметили наградой? Странно… Потом ваше имя нередко упоминалось в военной хронике… Скажите, а эта простонародная рубашка вам не мешает?
Засядько понравилось, что фельдмаршал произнес последнюю фразу без нарочитой брезгливости.
– Почему она должна мешать? Очень удобна для работы.
– Разумеется, – согласился Веллингтон. – Но разве вам не приходится ежеминутно доказывать целесообразность такой одежды?
Засядько рассмеялся. Веллингтон ему нравился.
– Не обращаю внимания. Петр тоже любил простую одежду, когда работал.
– У Петра были великие замыслы, – возразил герцог, – он мог не обращать внимания на мелочи.
– У меня тоже замыслы, – ответил Засядько шутливо.
Однако Веллингтон не рассмеялся. Внимательно всматривался в загорелое лицо генерала. Он знал, что этого молодого генерала называли специалистом по ракетам – новому и еще не изученному виду оружия. Кто знает… Ракеты – темная лошадка. Может быть, ничего в них нет, а может – колоссальное будущее. Нужно иметь мозг гения, чтобы, глядя на яйцо, видеть в небе парящую птицу.
– Если ваше дело удастся, – сказал Веллингтон, – то ваша слава затмит славу ныне живущих. Так уж повелось, что при жизни смотрят на родословную, а после смерти оценивают дела. Уже сейчас имена механиков Уатта и Фултона гремят на Американском континенте, да и у нас в Британии они известны больше иных принцев крови!
Уже покидая Арсенал, Александр I осмотрел и учебную роту Засядько. Солдаты застыли как истуканы, ели глазами государя императора. Александр, постаревший и с блуждающим взором, как-то чересчур внимательно всматривался в солдатские лица. Остановившись перед левофланговым, спросил неожиданно:
– Если я велю тебе выстрелить мне в сердце, выполнишь?
Солдат смотрел выпучив глаза. Рявкнул густым сильным голосом:
– Я солдат, Ваше Величество. Мой долг – выполнять все, что прикажет вышестоящий командир.
– Значит, выстрелишь?
Солдат ответил четко:
– Вы – царь-император. Ваш приказ – закон. Конечно, выстрелю.
