Правда, его враги избрали другой путь, медленный, окольный, – и преуспели. Кэр Лаэда вспомнил и себя, и, к его собственному мгновенному ужасу, – Мечи. Без этого никакое чтение памяти ничего бы не дало.
Да, он сделал то, чего Клара бы постаралась избегнуть любой ценой. Тайник на самой неразличимой границе мира и Междумирья, там, где законы обеих реальностей причудливо сливаются, переходя одна в другую. Граница для смертных и бессмертных; тропа для наделённых искрой магии.
И некромант заклял Мечи своей собственной жизнью. Привязал себя к ним, щедро напоил кровью из незакрывшихся ран. На смертном поле под Мельином Фесс не только отводил глаза. Нет, он умирал по- настоящему, умирал… и умер.
Клара застыла в шоке. Как это так – «умер»? Может, ему просто показалось?..
Нет, не показалось. Мальчишка по имени Кэр Лаэда умер на истоптанном снегу Мельинской битвы, после того как там потерпели неудачу всё те же Сильвия вместе с Кицумом (вот и ещё одна загадка тебе, Клара, – что они там делали?!)…
Кэр Лаэда бестрепетно шагнул за край жизни.
Но… похоже… сам не знал, что делает. Или…
Да, Кэр должен был умереть. Запирая Мечи в ловушку, откуда на волю не вырвалась бы и малейшая их эманация, он не рассчитал своих сил и, запечатывая могущественные артефакты собственной кровью, провалился по ту сторону бытия. Его память сохранила некие следы этого, но на такой глубине, что сам Кэр никогда бы до них не добрался.
«Он умер на том поле, – со всевозрастающими ужасом и паникой думала Клара. – Вернее, на пути от него в Межреальность. Кэр, бедный мой мальчик, ты успел спрятать Мечи, успел заклясть их собственной жизнью, а потом…
А потом вмешались разом несколько могущественных сил».
Клара увидела шесть пар горящих ненавистью глаз. Устремлённые на существо Кэра Лаэды, распятое где-то между мирами. Клара чувствовала их ярость – вожделенная добыча ускользала, а похититель проваливался в смерть.
И они удержали его – остатками былого, поистине великого могущества. Удержали… и каким-то образом направили его падение к закрытому миру под названием Эвиал. Там они, как успела понять Клара, надеялись вырвать заветное знание.
Так появились маски. Их она видела тоже, полуэльф и смешной богатырь, надменная утончённость и простоватая сила… кого изображала эта пара, кого представляла? Кто их создал и послал? Те Шестеро? Возможно, если не хотели выдать своё присутствие. Или кто-то другой?.. За ними явно чувствовалась огромная мощь, но откуда она?..
Но не побоялся же Падший лично явиться к ней, Кларе, и преложить сделку!
«Не отвлекайся, – вынуждена была одёрнуть она себя. – Итак, Мечи…»
…Она натолкнулась на ледяную стену. Такое заклятье было не проломить никакому магу, наверное, спасовал бы даже Игнациус. Заклятье, созданное только жертвой заклинающего. Если бы кто-то другой, предположим, сумел бы вскрыть тайник, Кэр Лаэда мгновенно бы расстался с жизнью, но при этом захватил бы с собой в небытие и Мечи. Спущенные друг на друга, чудовищные артефакты уничтожили бы себя, равно как и посягнувшего на них.
Сплетённое Кэром заклятье внушало уважение. Нет, это уже не мальчик, не «непослушный ребёнок», как до сих пор свято верила душевная подружка Аглая. И, небо и бездна, как же достать эти самые Мечи?..
Клара закусила губу. Казалось, она знает всё. Тайник позволил бы Кэру в единый миг вызвать Мечи себе на помощь. Они преодолели бы пространство и время, их не сдержал бы даже окутывающий Эвиал непроницаемый занавес.
Что же, получается, все усилия напрасны? Кэр Лаэда обыграл её, опытную боевую чародейку, сражавшуюся в десятках, если не сотне, миров?
Способ должен найтись, твердила себе Клара. Способ разъять эти заклинания. Конечно, Шестеро… они ведь так и не решились использовать силу, оно и понятно, риск слишком велик даже для них. Впрочем, Падшим Богам нет смысла спешить: они пали, но не лишились бессмертия. Время для них совсем не то, что для магов, даже таких, как Игнациус. Шанс случайно потерять Мечи, если во вскрытии тайника произойдёт какой-либо сбой, представлялся Падшим куда более пугающим.
Как же распечатать это хранилище?.. Тянуться к нему оказалось необычайно трудно, и Клара могла это сделать, только пребывая в памяти Кэра; а удерживать два таких заклятья, да ещё в закрытом мире, – это было слишком даже для неё, чародейки Долины.
«Кажется, она в тупике, – подумал Игнациус. – Плохо. Очень плохо. Нужно как-то подтолкнуть к правильному решению, и с этим-то я бы справился, но проклятый мальчишка, похоже, и впрямь задал непосильную задачу. Любой ребёнок сможет построить карточный домик; но потребуется умение настоящего мага, чтобы аккуратно поднять этот домик в воздух, заставить его отрастить крылья и порхать, как бабочка, да ещё и так, чтобы ни одна карта не шелохнулась бы и не тронулась с места».
Конечно, мессир Архимаг не упустил случая заглянуть Кларе в сознание. Всё шло, как и должно идти. Единственное, что смущало Игнациуса, – это сложность устроенного молодым чародеем тайника. Она и впрямь заслуживала уважения – неплохая работа даже для аспиранта Академии. Что уж говорить о сбежавшем недоучке! Но паренёк всё-таки допустил одну ошибку, свойственную именно молодости, – завязал всё на себя, на собственную жизнь, не понимая, что у тех, кто действительно решит идти до конца, хватит дерзости вырвать нужное. Обойти возведённые им преграды мог лишь очень опытный маг, причём только после того, как получит детальнейшую картину всех наложенных чар, что само по себе оказывалось непросто, – Клара Хюммель могла не увидеть всего, что требовалось для наложения контрзаклятия.
«А что у нас делает преславный Читающий? – мелькнула мысль. – Почему бы ему не?..»
– Досточтимый Динтра. – Всё-таки класс мессира Архимага сказывался. Он мог одновременно держать и сложное заклятье, и вести приятную светскую беседу. – Мы на самом пороге успеха. Но наш мальчик, Кэр, оказался шустрее, чем я рассчитывал. Его заклинание, охраняющее Мечи, весьма запутанно, вдобавок он в благородном порыве юного сердца замкнул его на себя, так что любое нарушение чар вызовет его смерть и катаклизм от столкновения Иммельсторна и Драгнира. Не мог бы я попросить о помощи нашего дорогого спутника?
Динтра, казалось, заколебался. Игнациусу почудилась лёгкая, почти неощутимая волна магии, прокатившаяся от старого целителя. Динтра словно обратился к кому-то, обратился вынужденно, используя достаточно сильное заклинание, могущее пробиться из закрытого мира, подобного Эвиалу. Но при этом чары были искусно приглушены, так что мессир Архимаг при всём опыте своих трёх тысяч лет не мог понять, что они содержат или куда направлены.
Миг спустя, не то решившись, не то получив ответ, Динтра с каменным лицом шагнул к Архимагу.
– Читающий поможет тебе.
Мессир Игнациус не сомневался, что Динтре вся эта затея чрезвычайно не нравится; но старый лекарь не стал возражать – почему, отчего?..
Их третий спутник, безголосое существо, способное общаться только с Динтрой на неведомом Игнациусу уровне, не пошевелилось. Однако в сознании Архимага вдруг ярко вспыхнули схемы, сцепки, скобы и прочие незримые элементы сложного заклинания – Читающий играючи раскладывал его на составные части, можно сказать преподносил Игнациусу на блюдечке, и мессиру Архимагу только и оставалось, что, придавив гордость, дать кое-какие подсказки ничего не подозревающей Кларе Хюммель…
Есть. Есть! Вот оно. Ну, конечно же, как она сразу не догадалась! Клара едва не подпрыгнула на месте. Заклятье Кэра – не из тех, что можно взломать силой. Его можно только обратить вспять. Зайти не со стороны живых, а по дороге мёртвых, ибо он был каким-то непостижимым образом и жив, и мёртв разом, когда творил вместилище для Алмазного и Деревянного Мечей.
«Это нелегко. И… где ж я это углядела-то?» – мимоходом удивилась собственной проницательности Клара, но времени предаваться раздумьям не было, и чародейка, несмотря на строжайший запрет, наложенный мессиром Игнациусом на некромантию в Долине, осторожно двинулась обходной дорогой, спускаясь с цветущего холма жизни в холодную серую мглу, за которой лежало неведомое, скрытое даже от самых опытных магов.
