«Инцидент снимается с контроля»? Так говорили и во Вьетнаме, даже на больших пресс-конференциях, когда подсчитывались потери. Если подумать, и он мог бы там оказаться, не с прессой, конечно, а просто как потеря. И когда же они хоть чему-нибудь научатся?
Валери наклонилась к переднему сиденью:
– Я спрашивала вас о… Вьетнаме. О генерале Делавейне. Расскажите что-нибудь о нем.
Прошла почти целая минута, пока чернокожий шофер вновь заговорил, и, когда он наконец нарушил молчание, голос его звучал тихо, даже отрешенно.
– Моя водительская карточка у вас перед глазами, леди. Я везу вас в аэропорт Ньюарка, за это вы платите, и не требуйте у меня ничего сверх этого.
Остальную часть пути они проделали молча, ощущение давящего страха наполняло машину. «О боже, – думала Вэл. – И это по прошествии стольких лет…»
В туннеле и на Турнпайке они попали в густой поток транспорта – начинался уик-энд, и отдыхающие устремились в Джерси, к морскому побережью. На дороге в аэропорт вообще творилось что-то несусветное: через каждые четверть мили приходилось останавливаться или менять полосу движения. Наконец они дотащились до парковочной площадки, и Валери вышла. Она уплатила шоферу сто долларов сверх того, что было на счетчике, и поблагодарила его.
– Вы были более чем любезны и здорово меня выручили. Не знаю, почему вы это сделали, но я всегда буду помнить об этом.
– Я вам уже говорил: это – мое дело. У меня есть на то причины.
– Мне бы хотелось сказать вам что-нибудь, что-нибудь такое, что помогло бы вам.
– Не стоит и пытаться, леди. Зелененькой вполне достаточно.
– Нет, не думаю.
– Вполне хватит. Если, конечно, не подвернется чего-нибудь получше, но такого в моей жизни не случается… А вы, миссис, поосторожней. Мне почему-то кажется, у вас проблемы посложнее моих. Вы успели наговорить слишком уж много, но я, конечно, ничего, ничего не запомнил.
Валери вошла в здание аэровокзала. Очереди перед кассами выглядели удручающе, но прежде всего нужно было выяснить, к какой из них присоединиться. Наведя справки, она через двадцать минут стояла к нужному окошку, а еще через час получила билет на Лас-Вегас на рейс двенадцать тридцать пять. До посадки оставался целый час. Настала пора убедиться, имеет ли ее затея какой-нибудь смысл, можно ли рассчитывать на Сэма Эббота или она просто с отчаяния ухватилась за эту идею – прошло уже немало времени, и человек мог измениться. Валери разменяла двадцать долларов на двадцатипятицентовики, надеясь, что этого хватит. Потом спустилась эскалатором на первый этаж и направилась к телефону в дальнем конце широкого коридора за магазинами. Справочная служба Невады сообщила ей номер коммутатора авиабазы Неллис. Набрав его, она попросила соединить ее с бригадным генералом Сэмюэлом Эбботом.
– Я не уверена, что он уже пришел, – ответила телефонистка.
– О! – Валери совершенно забыла, что разница во времени составляет три часа.
– Минуточку, он здесь. Сегодня у него утренние полеты.
– Кабинет генерала Эббота.
– Пожалуйста, попросите к телефону генерала. Фамилия моя Паркетт. Мисс Вирджиния Паркетт, будьте любезны.
– Могу я спросить, по какому делу? – осведомилась секретарь. – Генерал очень занят, он как раз собирается на летное поле.
– Скажите, что звонит кузина, с которой он давно не виделся. У нас в семье горе.
– О, очень сочувствую.
– Пожалуйста, передайте ему, что я у телефона. Прошло столько лет… он может не вспомнить моего имени. Тогда напомните ему, что в былые времена мы с ним недурно обедали в Нью-Йорке. Дело действительно срочное. Я предпочла бы, чтобы звонил кто-нибудь другой, но… жребий пал на меня.
– Да… да, конечно, я понимаю.
Валери казалось, что она очутилась в последнем круге ада. Наконец послышался щелчок, а затем – голос, который она сразу узнала.
– Вирджиния… Паркетт?
– Да.
– Джинни из Нью-Йорка? Обед – тоже в Нью-Йорке?
– Да.
– Вы – жена, а не сестра.
– Да!
– Дайте мне ваш номер. Я перезвоню через десять минут.
– Это – телефон-автомат.
– Оставайтесь на месте. Продиктуйте его номер.
Она назвала ему номер и повесила трубку, раздумывая над тем, правильно ли она поступила, – впрочем, разве у нее был какой-нибудь выбор? Она сидела в пластиковом кресле у телефона, поглядывая на эскалаторы, на людей, входящих и выходящих из магазинов, жующих что-то в баре. На часы она старалась не смотреть. Прошло двенадцать минут, зазвонил телефон.
– Да?
– Валери?
– Да.
– Мне пришлось выйти из кабинета, чтобы не мешали. Где вы? Судя по коду, это где-то в Нью- Джерси.
– Аэропорт в Ньюарке. В двенадцать тридцать пять я вылетаю в Лас-Вегас. Мне необходимо срочно увидеться с вами.
– Я уже пытался звонить вам. Ваш номер дала мне секретарша Тальбота.
– Когда?
– Два дня назад. Я был в Мохавской пустыне на маневрах и до того замотался, что даже не включал радио – газет у нас там не было. К телефону подошел какой-то мужчина, и, когда он сказал, что вас нет дома, я повесил трубку.
– Это был Роджер, отец Джоэла. Он мертв.
– Я знаю. Говорят, самоубийство.
– Нет!.. Я его видела, Сэм. Я видела Джоэла! Это все вранье!
– Об этом нам и нужно поговорить, – сказал генерал. – Позвоните мне, когда прилетите. Под той же фамилией. Мне не стоит появляться в аэропорту – там меня слишком многие знают. Я подумаю, где мы можем встретиться.
– Спасибо, Сэм! Спасибо! – с чувством сказала Валери. – Вы – единственное, что у нас осталось.
– У нас?
– В настоящее время – да. А я – единственное, что осталось у него.
Забившись в самый темный угол вокзала, Конверс следил, как отходит поезд на Оснабрюк, как огромные колеса, постанывая от напряжения, набирают скорость. Он все ждал, что тишину ночи распорют свистки, поезд остановится, и полупьяный проводник с криком выбежит из товарного вагона. Ничего подобного не произошло. Почему? Может быть, проводник не просто пьян, а пьян в стельку? Может быть, шум, поднятый животными, заставил его искать утешения в бутылке и укрепил в решении не выходить из собственного загона? Или бесчувственное тело показалось ему темным пятном и он не обратил на него внимания?
И вдруг Джоэл увидел, как по предпоследнему вагону дважды пробежал человек, заглядывая под сиденья, потом его лицо прижалось к стеклу. Через мгновение мужчина высунулся из верхней открытой половинки вагонной двери, в буквальном смысле прижав пистолет ко лбу, и, морщась от станционных огней, стал вглядываться в темноту.
Наконец убийца решился. Он ухватился за перила, перенес ноги через нижнюю часть двери и грохнулся на землю, стараясь откатиться подальше от набирающего скорость поезда. Охотник из «Аквитании» был в панике: он боялся упустить свою жертву, боялся провалить задание.
