– Он здесь, в доме.
– В самом деле? Что еще вы замышляете против меня?
– Вы несете чушь. Он имеет право тут находится. Ваша мать не знала, что у ее отца был незаконный сын, это держалось в секрете больше сорока лет. Никто не заботился о Гарольде, он вырос в лачуге около порогов, где родился. Потом работал как простой крестьянин на полях Холстейнгаарда. Дед никогда не признавал его. Правда вышла наружу только после смерти старика. Когда дом перешел ко мне, я позаботилась о том, чтобы Гарольду передали в собственность участок земли, где стоял его дом, и о том, чтобы он смог построить более достойное жилище. Теперь вы знаете, кто такой Гарольд Дженсен.
Бет не могла поверить своим ушам. Сводный брат ее матери покушался на ее жизнь, причинил ей столько вреда!.. Но причина была ясна – он чувствовал себя в долгу у Зигрид. Ей ничего не стоило подговорить его на любую низость.
– Я настаиваю на том, чтобы поговорить с ним сейчас же!
Шурша черной широкой юбкой, Зигрид прошла в гостиную, оставив двойные двери настежь открытыми. Бет последовала за ней. Войдя, она вскрикнула. Посреди комнаты на покрытом бархатом столе стоял гроб, окруженный зажженными свечами. Вокруг сидело несколько женщин, все в черном, с бледными лицами и красными от слез глазами. Зигрид сделала знак подойти. Бет приблизилась к гробу – это был Гарольд Дженсен, одетый в старомодный дорогой костюм, принадлежавший видимо, деду. Неподвижные руки были сложены на груди, в безжизненные пальцы воткнут букетик диких цветов Тордендаля.
– Когда это случилось? – спросила Бет, не отводя взгляда от лица покойника.
– Ночью. Муж вон той женщины заметил, что его лодку кружит водоворот, а он лежит на веслах. Человек снимал сети для ловли лосося.
Женщина, на которую указала Зигрид, беспокойно заерзала на стуле.
– Его крутило в Черном Заливе, – вмешалась она в разговор, соблюдая приличествующий случаю скорбный тон. – Течение гнало его по кругу… – Бет бросила многозначительный взгляд на Зигрид. – Да, мисс Стюарт, почти у дверей вашего дома. Он умер от сердечного приступа. Взгляд был такой страшный… Хорошо, что мужу удалось закрыть ему глаза, но он говорит, что испугался, когда увидел этот взгляд.
Бет почувствовала, что может потерять сознание. Она резко повернулась и вышла в холл.
– Теперь конец вашим обвинениям, – сказала Зигрид холодно. – Я еще тогда, в ваш первый визит в Холстейнгаард, догадалась, что все ваши беды дело рук Гарольда. Его ненависть к незваным гостям доходила до фанатизма. Он дал ей волю.
– А вы направляли в нужное русло. Поэтому он оказался ночью в Доме у Черного Залива. Это вы его послали! Вы сказали, что именно нужно уничтожить.
Зигрид ухмыльнулась:
– Гарольд не умел ни читать, ни писать, но был не глуп. Он сам знал, что вам дороже всего. Но теперь его нет. Ему уже все равно, что вы о нем говорите. Однако он сделал свое дело. Когда в деревне узнают, что Гарольд погиб у старого дома, обвинять будут вас, и вам не простят. – Она выпрямилась. – А теперь убирайтесь отсюда, Бет Стюарт, и никогда больше не приходите!
С гордо поднятой головой Бет покинула дом матери. Переправляясь через озеро, она обдумала все сказанное Зигрид и окончательно пришла к выводу, что уничтожение рисунков – ее идея. Но даже это казалось теперь мелочью. Самое ужасное, что, выполняя ее волю, погиб человек. Не вынес нервного напряжения. Или чего-то другого? Может быть, он увидел того, кто потом пришел к Нилсгаарду и следил за ней через окно? От страха он мог выдать себя, и это стало его концом. С тяжелым сердцем она продолжала грести к Дому у Черного Залива.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Первые несколько дней после уничтожения ее трудов Бет пришлось делать работу заново; надо было снова найти цветы, которые она рисовала раньше. Но многие из них уже отцвели. Фрекен Ларсен предложила помощь: они с Джулианой соберут клочки разорванных листов и попробуют наклеить их на картон. Это хотя бы даст Бет возможность затем перерисовать их на целый лист. Бет с благодарностью приняла предложение. Чтобы не отрывать ее от работы, было решено перенести разорванные в клочья рисунки в Нилсгаард и заняться реставрацией в классной комнате.
Однажды утром Джулиана и гувернантка пришли с пустой шляпной коробкой, чтобы собрать обрывки. Встав на колени, они вынули все, что, вконец испорченное, лежало в ящике. Разрезанная папка пошла на растопку, чайник весело зашипел на плите, помощницы хотели выпить по чашечке кофе.
После их ухода Бет вскрыла письмо от Колина. Оно было уже вторым по счету после его переезда; Колин был очень доволен успехами в рыбной ловле. В большой реке Раума ему удалось поймать лосося весом в тридцать фунтов и много других ценных рыб. Описания его рыболовных подвигов были забавными и занимательными. Бет даже подумала, что если бы Колин решил заняться каким-нибудь делом, из него вышел бы отличный журналист. Колин предлагал ей сделать перерыв в работе и приехать к нему в Аандалснес, где он снимал домик недалеко от реки. Это было первое дипломатичное предложение навсегда распроститься с Тордендалем. Бет усмехнулась. Сейчас нужно было работать как никогда интенсивно. Лучше сразу же ответить отказом, надеясь в душе, что он не очень обидится.
Наблюдая в окно, как льет проливной дождь. Бет думала о том, повлияло ли изменение погоды на его рыбную ловлю. Что касалось ее дел, то они крайне осложнились. Лепестки горных цветов закрылись с наступлением похолодания. Но она прилагала все силы, чтобы не позволить погоде вмешиваться в ее планы. Бет удалось сделать несколько недурных композиций, что вдохновляло ее на новые поиски. Она попробовала изобразить каплю дождя на лепестке, это неплохо получилось. А однажды подсмотрела, как дождь стекает с листа жемчужинками удлиненной формы, и тоже перенесла увиденное на бумагу.
Сложив письмо и убрав его в конверт, Бет увидела, что кто-то приближается к дому. Это была Анна, она шла торопливыми шагами, накрывшись от дождя красным плащом с капюшоном. Бет подавила вздох разочарования – визиты Анны становились слишком частыми и утомительными. Анна не считалась с тем, что Бет спешила окончить работу до наступления холодов, а усаживалась поудобнее и начинала болтать – большей частью о себе, о том, чем она занималась. Это не интересовало Бет, так как Анна редко выходила за пределы Нилсгаарда. Еще хуже было, когда она вспоминала о Швейцарии. Чаще всего это были варианты на тему уже известных событий, Анна снабжала повествование новыми деталями, что доказывало богатство воображения, но об одном и том же она рассказывала так часто, что сама начинала верить собственному вымыслу. Бет подозревала, что Анна приходила не столько ради ее общества, сколько для того, чтобы посмотреть на старый дом, словно он неумолимо притягивал ее возможностью входить и выходить без опаски, тогда как в детстве она и Зигрид делали это на пари.
