полюбоваться на то, как великолепно украшен город по случаю свадьбы наследника престола. Его сестра Элен, заслужившая отдых от постоянного присмотра за больной матерью, также будет там. Он не только хотел, чтобы Софи с ней познакомилась, но и уверял, что девушки будут прекрасно проводить время вместе, пока он будет на службе. Клара тоже уговаривала Софи поехать в Лондон.
– Ты работаешь как проклятая, и ни разу не позволила себе как следует расслабиться. Я знаю, что ты боишься оставить Антуана без присмотра, но поверь, я смогу о нем позаботиться не хуже, чем ты.
– Но я не могу его оставить. Даже с тобой.
– Отчего же? – Судя по всему, последняя реплика Софи весьма задела Клару. – По-моему, ты не права в любом случае, и мне очень тяжело слушать, что ты не можешь доверить мне мальчика. Чем я заслужила подобное отношение, Софи?
– Клара, милая, дело не в этом, пожалуйста, поверь мне.
– Ну, так поезжай в таком случае к Рори! Иначе я буду считать, что с мальчиком дело не чиста, и над ним постоянно висит некая угроза. Не кажется ли тебе, что лучше рассказать мне всю правду об Антуане?
Софи постаралась ничего не утаить от Клары. А когда та спросила, почему девушка не поведала ей обо всем раньше, Софи объяснила:
– Я боялась выдать нашу тайну. Чуть позднее, когда я поняла, что ты умеешь хранить секреты, я частенько подумывала, чтобы тебе обо всем рассказать.
– Я рада, что ты наконец все-таки решила посвятить меня в свои дела. Но я абсолютно была уверена в том, что ты чего-то боишься с тех пор, как ты стала брать уроки стрельбы у сержанта Джонса. Можешь оставить мне на всякий случай свой пистолет, думаю, что тебе там, в Лондоне, будет немного спокойнее. Мой Джим научил меня, как им следует пользоваться, еще в ту пору, когда мы на пару промышляли контрабандой. – Клара показала на письмо Рори. – Ты сейчас же сядешь, напишешь ответ и отправишь его с первой почтой. Так что утром капитан Морган и его сестра будут знать, во сколько тебя встречать.
Когда Софи подъехала в карете к воротам лондонского гостиного двора «Белая Лошадь», она увидела спешащих к ней Рори и Элен. Невозможно было не вспомнить ее предыдущий приезд в столицу, и она поймала себя на том, что внимательно оглядывается по сторонам, опасаясь внезапного появления Тома, К экипажу подошел Рори, он поцеловал ей руку и помог выйти.
– Добро пожаловать в Лондон, Софи! Рад представить тебе мою старшую сестру Элен.
В свои тридцать лет, на год моложе Рори, у Элен Морган были такие же пшеничные волосы, как у брата, но на этом их сходство заканчивалось. У нее были озорные искристо-серые глаза, а у него холодно-голубые. Чертам ее лица была свойственна округлая мягкость, лицо Рори было напротив жестко заострившимся.
– Я так рада, что вы наконец решились приехать, мадемуазель Делькур, – восторженно залепетала Элен, когда они втроем вышли за ограду гостиного двора. – Я давно ожидала этой встречи.
Как и все остальные члены семейства Морганов, Элен хотела, чтобы Рори наконец обзавелся женой, и она была уверена в том, что эта прекрасная француженка наверняка пленила его сердце. Что до самой Элен, она считала свою жизнь неудавшейся с тех пор, как жених покинул ее в канун свадьбы. Она любила лишь одного этого мужчину, и прочие кандидаты на ее руку и сердце Элен не интересовали. Ныне она постоянно находилась при больной матери, потакая причудам этой выжившей из ума старухи.
– Один из товарищей Рори, офицер, служащий в Таможенном Управлении и его супруга предложили вам, Софи, пожить в их доме на время пребывания в столице. Я приехала к ним вчера и не могу нарадоваться – это такая милая пара. Они вам непременно понравятся.
Прежде чем они дошли до дома друзей Рори, Софи и Элен перешли на «ты», оживленно обсуждая, куда именно они завтра пойдут и что посмотрят в то время, когда Рори будет на службе. Они сошлись на том, что обязательно посетят Королевскую Академию, Тауэр, который Софи и Антуан прежде видели лишь издалека, и покатаются на лодке по Темзе до самого Хэмптон-Корта.
– Завтра у меня выходной, – напомнил им Рори.
Они рассмеялись и пообещали, что всегда будут рады составить ему компанию. Дом, где успела обосноваться Элей, выходил на обсаженную по периметру деревьями площадь. Софи здесь встретили весьма радушно и сразу же провели в очаровательную и удобную комнату.
После этого Рори, Софи и Элен уселись вместе с хозяевами за праздничный стол. Большая чисть застольной беседы была посвящена намеченной на завтра свадьбе наследника Британского престола. Софи узнала, что Карлтон-Хаус срочно перестроили, чтобы устроить апартаменты принцессы Каролины и ее свиты, А пока будущая супруга принца Уэльского находилась во дворце Сент-Джеймс, в дворцовой церкви которого и должна была состояться намеченная на завтра церемония.
Когда утром Софи открыла окно, на улице уже светило веселое солнышко, и со всех сторон доносился шум начинающегося празднества. Затем, когда за ними заехал Рори, они вышли втроем на оживленные столичные улицы, и вот тут, то Софи увидела Лондон во всем своем великолепии. Эмблема принца Уэльского украшала практически каждый дом. Золоченые инициалы царственных молодоженов «Г» и «К» висели на всех высоких зданиях, а специально возведенные на улицах триумфальные арки были украшены орнаментом из сердец и роз. Народ был в праздничном настроении. У многих на шляпах и в петлицах были цветы. Уличные торговцы продавали сувениры, посвященные знаменательному событию, а бродячие музыканты исполняли патриотическую музыку. Повсеместно были развешены праздничные флаги. Весь Молл был в гирляндах живых цветов. В этот день король и королева должны были проехать через Молл во дворец Сент-Джеймс, а после церемонии бракосочетания, гостей должны были принимать в Букингемском дворце.
Софи выразила желание посмотреть на Карлтон-Хаус, выходящий фасадом на Молл. Поскольку ей хорошо был известен Морской Павильон, мадемуазель Делькур не терпелось увидеть, похожа ли на него лондонская резиденция принца. Как она и ожидала, Карлтон-Хаус оказался изысканным и величественным зданием с огромной, колоннадой и портиком, как у греческих храмов. Немало народа собралось у ворот дворца, и эти люди хором выкрикивали здравицы любимому Принни, в случае если кто-то входил или выходил из Карлтон-Хауса. И тут совершенно внезапно какой-то пьянчуга запел романтическую балладу о шотландской красавице из Ричмонд Хилл. Баллада эта была написана около десяти лет назад, когда миссис Фицхерберт, проживающая еще тогда в Ричмонд Хилл, была молода и прекрасна, и принц был просто без ума от нее.
– Похоже, этот парнишка задумал публично высказать свою преданность известной особе, – сухо заметил Рори.
Однако это не продолжалось долго, поскольку народ, не настроенный на то, чтобы ему портили праздничное настроение, быстро надавал пьянчужке тумаков, и он с позором был изгнан с Молла. На расстоянии броска камнем от Карлтон-Хауса находился дом миссис Фицхерберт, в котором она проживала до тех пор, пока отношения между нею и принцем не были окончательно разорваны.
– Где же она сейчас? – тихонько спросила Софи.
– Наверняка все еще в уединении в Мабл-Хилл, само собой, сейчас ей хочется быть подальше от всей этой праздничной свадебной суеты.
– Бедняжка, – с печалью в голосе промолвила Софи.
Поскольку на улицах уже яблоку негде было упасть, Рори нанял экипаж, и они поехали прокатиться до окрестных деревень. Когда они возвратились обратно в Лондон, близ Твикенхэма Рори показал на расположившийся меж лугов огромный белый особняк. Росшие близ него плакучие ивы опускали свои ветви в чистые воды Темзы.
– Вот резиденция миссис Фицхерберт.
Софи бросила взгляд на промелькнувшее за окном строение, и сердце ее исполнилось состраданием к той, что томилась сейчас внутри этого дворца. Вдруг впереди них показался всадник. Он несся во весь опор, словно за ним гнался сам дьявол. Грива лошади развевалась на ветру, а из-под сверкающих копыт поднимались клубы белой пыли.
– Да это принц! – воскликнула в удивлении Софи.
Он проскакал мимо, не обратив на них ровно никакого внимания. Гримаса отчаяния искажала его черты, а взгляд был устремлен к дому миссис Фицхерберт. Осадив коня, он проехался перед окнами особняка. Однако парадная дверь так и не открылась ему навстречу. Когда принц, к великому своему разочарованию, понял, что здесь его более не примут, он поскакал прочь. Когда он вновь пронесся мимо
