корточки.
Переведя дыхание, я поднялся, высвободил ногу и дошёл до двери. Прислушался. Кроме воя ветра и гудения проводов, моё ухо ничего не уловило. Я достал ключ и «антилед». Все доводы, что ни Однорогову, ни охраннику нечего делать в этой части дома, вдруг потеряли свою убедительность, и я зримо представил, как кто-нибудь из них стоит за стеной, лаская холодную рукоятку пистолета.
В глубине дома что-то звякнуло, и я замер, готовый преодолеть двадцатиметровку до калитки и посрамить всех.
Трясущейся рукой я вставил ключ в скважину и дважды повернул направо.
— Внимание, машина, — донеслось из рации. — Со стороны Казацкого переулка, притормаживает… красный сорок первый «москвич», с зеркальными стёклами. Номера забиты грязью, ни хрена не видать. Подъезжает к воротам.
— Понял, — спокойно отозвался Марголин, и я подумал, что с удовольствием поменялся бы с ним сейчас местами. Несмотря на весь груз моральной ответственности, который давит на его плечи.
— Заезжает во двор.
Самое время. Охранник у ворот, Однорогов тоже где-то неподалёку. Если в доме действительно никого больше нет, то я проскочу и можно считать, что наполовину я задание выполнил.
Дверь открылась бесшумно, как будто кто-то специально для моего визита смазал петли маслом.
Я проскользнул, скорее даже протёк в тёмный коридор и прислушался. Где-то далеко, очевидно у главного входа, разговаривали двое мужчин. Понятно. Однорогов и его гость. «Ондатра». Что ж, пора прищемить ей хвост.
Я проскользнул через коридор, ощупью трогая дерево влажными пальцами, нашёл нужную дверь и оказался в большой тёмной комнате.
Осторожно, заранее настроившись молчать, если налечу на тяжёлый предмет, я пошёл через неё. Если мы не перепутали дом и я правильно запомнил план, в противоположной стене должна оказаться ещё одна дверь, стеклянная, и она имеет выход на лестничную площадку. Направо — лестница на второй этаж, налево — коридор, прямо — дверь в «каминный зал», где человек с доброй фамилией Однорогов принимает своих друзей из животного мира. Я встану за этой стеклянной дверью, они неминуемо пройдут мимо меня, когда закончат свою встречу. Я думал, что Марголин был прав, когда говорил, что не хочет рисковать, ограничившись наружным наблюдением за машиной «ондатры». У него может оказаться водитель, специалист по слежке, который моментально заметит и «скинет хвост» или, может, даже должен быть готов к подобным вещам, но вряд ли предполагает, что в подготовленный для конфиденциальной встречи дом проберётся наблюдатель.
Я поймал себя на мысли, что не верю в реальность происходящего. Как будто смотрю фильм и все события происходят не со мной, а с экранным героем, с которым заведомо ничего не случится.
Вот только одно мне не нравилось.
Стена, к которой я шёл, была абсолютно тёмной. Никаких признаков стеклянной двери и освещённого коридора.
Через несколько мгновений я коснулся пальцами шершавого бетона. У меня вдруг пересохло во рту. Растопырив руки, я прошёл метра два влево, ощупывая каждый миллиметр.
Свет.
В этот момент зажёгся свет.
Вспыхнула укреплённая на мятом шнуре лампочка, а спустя мгновение, когда я ещё не успел оправиться от неожиданности, в уши мне ударил яростный вопль:
— Стоять, падла, убью!
Обращение явно адресовалось мне.
Допрыгался, Джеймс Бонд хренов.
Я всё-таки обернулся.
Дверь, через которую я вошёл в комнату, была распахнута, а около стены, расставив ноги и сжимая в вытянутых руках пистолет, замер высокий мужчина с не самым добрым лицом. Несмотря на расстояние, я рассмотрел, что у него расстёгнута верхняя пуговица рубашки и галстук завязан неровно, он плохо выбрит и, видимо, плохо спал. Не Однорогов и уж, конечно, не «ондатра». Охранник?
Наверное, я бы поднял руки и не стал проявлять героизм, но за меня решили другие.
Второй мужчина, такой же высокий и мятый, влетел из коридора в комнату, поскользнувшись на повороте. В руке у него был пистолет, и настроен он был куда более решительно.
— Убью, сука! — рявкнул он, вскидывая руку с ТТ.
Я не думал, что он выстрелит, но разорвавший тишину грохот заставил меня изменить мнение. Пуля ударила в стенку в метре от меня, выбив кусок штукатурки и обсыпав бетонной крошкой. Спустя мгновение выстрелил ПМ второго.
Я понял, что меня действительно убивают.
Первый раз в жизни.
Не знаю, как «смит-вессон» оказался в моей руке раньше, чем я успел подумать об этом. Я присел на колено и выстрелил, не целясь, в сторону обеих фигур с расстояния метров в двадцать. Я был уверен, что промазал, но один мужик — тот, кто вбежал позже и начал стрельбу — крутанулся волчком и рухнул, выронив ТТ.
Другой выскочил в коридор.
Никто никогда не учил меня, как надо вести перестрелку в доме против нескольких неизвестных противников, как выбирать позицию и расходовать боеприпасы.
Я выстрелил ещё раз, в пустой дверной проём, и побежал через комнату. На бегу я обернулся, и мой мечущийся взгляд успел зафиксировать, что никакой стеклянной двери позади меня нет. А равно как деревянной или любой другой. Ровная голая стена.
Коридор был пуст, и я устремился к двери чёрного хода.
Я ударил в неё плечом с разбега и вывалился на улицу.
Там было спокойно.
Я побежал к калитке, проваливаясь в снег и размахивая руками. Я вспомнил про замёрзшую железяку и в тот же момент снова зацепился за неё ногой и полетел в сугроб. Я подвернул руку, зато вспомнил про рацию и зашипел в микрофон:
— База, база, я — первый! Огневой контакт, нахожусь во дворе, прошу помощи!
Тишина.
— Иваныч, е… твою мать, ты где?
В наушнике что-то тихо пискнуло.
— Иваныч, бля…
Сзади подряд грохнули три выстрела, и пули вспороли замёрзший снег рядом с моим локтем. Я перевернулся на спину, засёк движение тёмной фигуры на фоне дверного проёма и выпустил последний патрон.
— А-а-а…
Противник схватился за бок, согнулся, выронил пистолет и, закачавшись, осел в сугроб.
Я ошарашенно посмотрел на свой пистолет. Знай я, что бедняга Столяр таскает с собой такую штучку, действовал бы по-другому.
Добежав до калитки, я всё-таки отбросил бесполезный теперь револьвер. Три выстрела — и два попадания. Более чем прилично для такой ситуации. Вот только чем она для меня обернётся?
Можно ли признать мои действия самообороной, если я был изначально не прав, вторгнувшись в чужие владения?
— Иваныч, е… твою мать!
Я бежал той же дорогой, которой недавно шёл с блондином. Погони вроде бы не было. При моём появлении женщина с болонкой шарахнулась в подъезд, я был почти у цели.
Так, последний двор. Мимо сгнившего «запорожца», мимо контейнера для стеклотары, мимо такси с включённым движком и уснувшим водителем. Вот он, последний угол…
Я выскочил за угол, замедляя бег и восстанавливая дыхание.
Остановился, озираясь по сторонам, и почувствовал, как сердце проваливается в пустоту.
