Кэро рассмеялась.
Мужчины поднялись. Женщины вопросительно воззрились на них.
– Сейчас верну завещание вашего покойного мужа, – с улыбкой пояснил Девил. – И хотя поверенные не смогли найти в нем ничего важного, есть ряд вопросов, которые я должен обсудить с Майклом, так что, если извините нас, мы удалимся в кабинет.
Кэро учтиво наклонила голову, хотя, судя потону, ее разрешения не требовалось. Пока она приходила в себя, дверь уже закрылась.
– Интересно, какие вопросы требуют обсуждения? И связано это с завещанием или с чем-то совершенно другим? – усмехнулась она.
– Я знаю ровно столько же, сколько ты. У Девила с Майклом другие интересы. Однако подозреваю, что речь в основном пойдет о завещании, – пожала плечами Онория – Но не важно! Позже я все вытяну из Девила, а ты займись Майклом. А сейчас пойдем. Я хочу показать тебе другую половину моей жизни.
Кэро встала. Двери на террасу были открыты: до нее доносился пронзительный смех игравших на газоне детей. Женщины взялись за руки и пошли к выходу.
– Сколько?
– Трое.
Неподдельная радость, звеневшая в голосе Онории, тронула Кэро почти до слез. Она глянула на подругу, но та смотрела перед собой. Лицо сияло любовью и гордостью. Кэро проследила за ее взглядом, устремленным туда, где на зеленом газоне резвились малыши. Двое мальчишек с каштановыми волосами сражались на деревянных мечах под бдительным присмотром нянюшек. Одна из них покачивала на коленях темноволосую куколку.
– Себастьяну почти пять, Майклу три, а Луизе год.
– Ничего не скажешь, ты была очень занята, – улыбнулась Кэро.
– Нет, это Девил был занят, а я всего лишь убиваю время, – пошутила Онория.
– Мама! – требовательно крикнула темноволосая куколка, размахивая пухлыми ручонками. Онория послушно взяла дочь на руки. Малышка загулькала, обняла мать и положила на ее плечо кудрявую головку. Широко раскрытые светло-зеленые глаза, невероятно большие, опушенные густыми ресницами, немигающе смотрели на Кэро.
– Вопреки ангельской внешности, – пояснила Онория, – это настоящая разбойница. Крайне опасная особа. Уже обводит отца вокруг пальца, а когда ее братья не дерутся друг с другом, выполняют обязанности ее рыцарей и защитников и не знают, как угодить своей даме.
– Весьма разумная молодая особа, – ухмыльнулась Кэро. Онория согласно кивнула, укачивая дочь. Но тут воздух прорезал отчаянный вопль.
– О-о-ой! Ты нарочно меня ударил!
Все взоры обратились на малолетних фехтовальщиков, Майкл, держась за ногу, катался по траве. Себастьян, злобно хмурясь, стоял над братом.
– И вовсе не я, это было бы нечестным ударом! Во всем виноват твой дурацкий меч! Ты сам ударил себя рукояткой!
– Неправда!
Нянюшки бегали вокруг, не зная, как лучше вмешаться, чтобы дело не дошло до драки.
Онория, бросив взгляд на лицо старшего сына, немедленно встала и отдала девочку Кэро.
– Подержи. В любую минуту могут посыпаться смертельные оскорбления, которые потребуют немедленного возмездия.
Растерянная Кэро обняла теплое, упругое тельце. Онория быстро зашагала к озорникам.
– Немедленно прекратите! Ну-ка, что тут творится?
– Бу-у-у.
Кэро посмотрела на Луизу. Девочка ответила пристальным взглядом.
– Бу-у-у, – повторила она, тыча пухленькими пальчиками в глаза Кэро. Крошечная ручонка погладила ее по щеке. Луизе явно понравились глаза гостьи.
– У тебя, солнышко мое, тоже прелестные глазки, – заверила Кэро. Совсем как у отца и все же куда мягче, более чарующие… странно знакомые. Кэро нахмурилась, вспоминая. – Ну да! Глаза твоей бабушки!
Луиза моргнула, устремила взор на волосы Кэро и расплылась в широчайшей, восторженной улыбке.
– Бу-у-у-у-у!
Не успела Кэро оглянуться, как девочка потянулась к золотистой короне ее волос. Кэро напряглась, ожидая рывка, но вместо этого малышка стала нежно гладить ее по голове, перебирать мягкие пряди.
Кэро понимала, что нужно бы ее остановить: она и без того уже растрепана, но не хватало сил. Оставалось только наблюдать, хотя сердце переворачивалось от нежности.
В глазах сияло счастье открытия.
Кэро боролась с нахлынувшими чувствами, но они продолжали будоражить душу. Будет ли у нее когда- нибудь свое дитя? Сможет ли она взять его на руки и снова увидеть эту простую радость, неприкрытое невинное удовольствие?
Дети никогда не входили в условия ее брака. Она считала, что близка к племянникам и племянницам,
