Второй

Святослав Логинов Второй

– Восьмой режим. Поиск!

Световая точка дрожит, медленно увеличиваясь, разрастается до многолучевой звезды, беспощадно симметричной, не оставляющей никакой надежды.

– Предел! Девятый режим. Поиск! Предел!

Ажурная звезда спадается в точку.

– Десятый режим. Поиск! Предел…

Только сейчас Второй заметил, что командует вслух самому себе, словно гоняет на тренажёре новичка, отрабатывая порядок действий при аварии. Вообще-то, никто не знал, какой может быть эта авария, но теоретически предусматривался разрыв связки, когда три капсулы теряют друг друга, теряют ориентацию, а значит и возможность найти обратную дорогу.

– Двадцать шестой режим. Поиск! Предел!..

И вот теоретически предусмотренный разрыв стал правдой. Теперь надо искать вслепую и надеяться, что твои товарищи тоже ищут. Второй смахнул заливающий глаза пот, удивленно глянул на окровавленную ладонь и только тогда понял, почему так свербит лоб – разбил, когда во время удара вылетел из кресла. На приборы он обратил внимание сразу, а на рассечённый лоб только сейчас и то случайно.

– Семьдесят третий режим. Поиск!

От слишком большого напряжения глаза устали и слезились, белая звезда вспыхивала перед ними, даже когда Второй отвел на мгновение взгляд от экрана. Идеально симметричная звезда – собственный луч капсулы рассеивался, не встречая преграды и ни с чем не взаимодействуя.

– Предел! Режим! Поиск! – Второй сбился со счета.

Собственно говоря, это не имеет значения, набрести лучом на потерянную капсулу или на то неведомое, обо что разбилась связка, можно в любое время и на любом режиме. Но всего вероятней не найти ничего и никогда. Сейчас он похож на слепого и глухонемого человека, который ищет дорогу с помощью тросточки, но и её дают ему раз в минуту всего на несколько секунд.

– Режим. Поиск!

Звезда высветилась в очередной раз, странная, скособоченная, не похожая на снежинку, что сияла прежде. Второй ещё не успел задохнуться от волнения, а пальцы уже вращали верньер настройки внутри режима.

Предел! Но за мгновение до того как погаснуть, звезда словно перелилась в один из своих лучей, и на потухшем экране вместо одиночной точки появилась тонкая линия. Есть взаимодействие… Он поймал одну из капсул. Минуту Второй сидел, переводя дыхание, потом потянулся к передатчику. Наткнулся на изорванные провода, усмехнулся про себя, осторожно тронул ссадину на лбу. Хорошо вмазал… Ладно, теперь обойдёмся и без передатчика. Второй покачал лучом, едва заметно, так, чтобы, не дай бог, не потерять связи. Там должны понять, что у него неисправен передатчик. Удар был такой, что могло и вовсе разнести капсулу. Второй подождал немного и снова покачал лучом. Ответа не было. Значит напарнику досталось сильнее чем ему. В воображении мелькнула изуродованная капсула и выброшенная из кресла фигура, распластанная на расколотом пульте. Второй тряхнул головой. Здесь сейчас нет никаких людей, есть Первый, Второй и Третий. Первый – признанный лидер, ветеран, общий их учитель. Первый лучше всех умел идти вперёд, угадывал, когда можно рискнуть, двигаясь по самому краю энергетического разрыва. Он недаром был Первым, в нём жил вождь дикого племени бросающий соплеменников навстречу опасности и сам подставляющий грудь под вражеские копья. Пожалуй, только он мог понять, что случилось со связкой и, может быть, вывести другие капсулы из-под прямого удара. Если это так, то значит удалось найти капсулу Первого, но сам Первый лежит поперёк пульта и не придёт на выручку.

Второй был вторым. Иной раз он ловил себя на том, что больше думает об обратном пути, чем о движении вперёд. Если бы он оказался первым, их работа и в половину не была бы столь эффективна. Но если бы он отсутствовал вообще, то связка не вернулась бы ещё месяц назад, когда они впервые вышли на энергетический разрыв, такой же непредсказуемый как и сегодняшнее «твердое». Второй был аккуратен, почти педантичен и всегда спокоен. Второй сумел не потерять головы и обнаружить одну из капсул, повысив шансы на спасение до величины отличной от нуля. Луч одной капсулы подобен линии, две капсулы определяют плоскость, а это значит, что Третий, если он жив и исправен, сможет довольно легко найти их.

– Режим! – вполголоса скомандовал Второй сам себе.

Третий был, а вернее была, самым незаметным членом связки. Она почти никогда не вмешивалась в движение, так что могло показаться, будто её капсула нужна только как реперная точка и может обойтись лишь автоматикой. Но и Первый и Второй знали, как легко их молчаливая напарница умеет, даже не притронувшись к передатчику, примирить разногласия и заставить всех действовать дружно, единым организмом. А потом, когда капсулы становились в ангаре на фундаменты, Третий превращался в маленькую девушку, с тёмной чёлкой, нависавшей над вздернутым носиком, и глазами, менявшими в зависимости от настроения цвет от серого до светло-зеленого. Первый как-то признался, что хотел бы иметь такую дочку.

– Какую это? – спросила она.

– Чтобы вся как струнка, – сказал Первый, и Второй молча согласился с ним. Но сейчас Второй твёрдо знал, что если хочет еще раз увидеть радостно-зелёные глаза, то пока они не вырвутся отсюда, для него не существует людей, есть только Первый, Второй и Третий – три реперные точки, определяющие пространство.

– Второй режим. Поиск! – приказал он, глядя как линия послушно расплывается широкой полосой. На седьмом режиме, перед тем как сжаться в линию, светлая полоса взметнулась острым пиком. Пик тотчас пропал, но было ясно, что это луч. Второй выждал пять секунд, чтобы включить поле одновременно с товарищем. Режима он не менял. Расчет оказался верным, едва на экране обозначилась полоса, как на ней возник пичок, быстро раздвигаясь, побежал в обе стороны, и вдруг экран вспыхнул, давая объёмную, зримую картину с крутящимися разводами энергетических перепадов и, главное, светлым туннелем выхода почти в центре экрана.

Тогда Второму стало страшно. До сих пор он имел дело с математическими вероятностями, которые хотя и были против него, но из-за своей отвлеченности не пугали. А теперь надо двигаться, хотя одна из капсул неуправляема, и нет связи с уцелевшим напарником. Связка получается несимметричной, любая попытка двинуться с места закрутит её волчком.

Во время подготовки с ними отрабатывали подобный вариант. Несложный прибор, называемый гомеостат: перед каждым из членов экипажа ручка настройки и шкала со стрелкой, которую нужно вывести и держать на нуле. А откуда-то извне то и дело вносятся возмущения, и стрелка прыгает, прыгает… Связи нет, остается лишь догадываться, то ли стрелку качнул случайный всплеск, то ли это напарник коснулся пальцами верньера. А секунды идут, и где-то за стенами бокса невидимые экспериментаторы отмечают, как быстро экипаж справится с затруднением. Тройка управлялась с гомеостатом на редкость споро. Именно здесь проявились их характеры, и они стали Первым, Вторым и Третьим. По двое они тоже неплохо держали стрелки, но при этом всегда знали, кто у них в напарниках. Теперь от решения простой учебной задачи зависело возвращение.

Второй выждал несколько секунд. Сейчас напарник, кто бы он ни был, пытается вызвать его. Теперь… Мягкий толчок качнул капсулу, туннель сдвинулся к краю, с противоположной стороны на переднем экране появилась искрящая точка второй капсулы. Сомнений быть не могло: напарник включил генераторы и развернул связку, собираясь в одиночку толкать её к выходу. Так единолично и решительно мог распоряжаться только Первый. Осознав это, Второй одновременно испытал облегчение, что ему не надо ничего решать, и болезненную тревогу при мысли о Третьем. Разбираться в чувствах не было времени: Второй обязан страховать Первого и держать энерговзаимодействие. Пальцы легли на верньеры настройки.

Первый вёл резко и уверенно. Связку качало, но ни разу не сбило с курса, не завертело. Второй чувствовал, что случись непредвиденное – Первый успеет среагировать, и потому работал как на учебном тренажёре: мгновенно и спокойно. Возможно именно поэтому, когда их вновь ударило о «твёрдое», он не