В оскорбленном молчании Абигайль плотнее стянула шаль.
– Хотя, наверное, его следовало отдать Гектору, чтобы он смог вытащить из платья вас.
На это уже нельзя было не ответить.
– Вы… вы!..
– Вы похожи на торговку апельсинами… дополненную апельсинами! – недовольно сказал Кэри.
– К вашему сведению, – процедила она, – это не апельсины.
– Мне это известно, мисс! Никто лучше меня не знает все о ваших апельсинах. Видимо, я должен сказать «дыни»?
Абигайль была совершенно подавлена его демонстративным презрением.
– Да, я подложила кое-какую набивку. Пришлось. Иначе бы платье не подошло мне.
– Я слышал, чтобы подкладывали «сливы», но чтобы подкладывали грудь! Зачем вы надели платье, которое вам на два размера велико? У вашей модистки что, нет мерной ленты?
– Я одолжила платье у Веры, – сказала Абигайль, чуть не плача. – Оно гармонирует с моими изумрудами. Могли бы и не замечать мои апельсины. Лучше обратили бы внимание на мою прическу.
Некоторое время они ехали молча, слышался только быстрый стук подков.
– Абигайль, простите меня, – наконец произнес Кэри. – Ваша прическа… прелестна.
– Благодарю вас, – угрюмо сказала она.
– Просто я всегда предпочитал апельсинам персики, вот и все.
Абигайль бросила Кэри рожок, удивляясь, зачем он держит эту вещь в экипаже.
– Жениться в оранжевом, – вдруг пробормотал он. – Какая тут рифма? «Жениться в белом – идти к алтарю смело» «Жениться в голубом – иметь любимый дом». «Жениться в красном – быть несчастным». Но что сказать насчет оранжевого?
– «В оранжевом жениться – себя стыдиться», – холодно произнесла Абигайль.
– Ну, мы знаем, что вам-то нечего стыдиться. По крайней мере выше талии. – Он сделал вежливую паузу, давая ей возможность остроумно ему ответить. – Полагаю, могло быть и хуже, – беспечно сказал Кэри, поскольку Абигайль молчала. – «В зеленом пожениться – своего парня стыдиться». Вы же не стыдитесь меня, Абигайль?
– Мистер Уэйборн, не будете ли вы так добры закончить этот разговор? Мне он совершенно неинтересен. Повторяю, я не собираюсь за вас замуж. Лучше умереть старой девой.
Он поднял бровь.
– Девой? Такое вряд ли возможно, моя девочка.
– Я вас ненавижу!
Приняв во внимание столь разумный ответ, Кэри достал фляжку и сделал внушительный глоток.
– Вы пьяны.
– Не желаете виски? – Кэри учтиво протянул фляжку Абигайль.
Словно в дополнение ко всем ее несчастьям, экипаж вдруг резко остановился, и янтарная жидкость выплеснулась прямо на подложенные апельсины Абигайль.
– Замечательно! – воскликнула она. – Теперь я пахну, как винокуренный завод.
Кэри предложил ей глубокие извинения и свой носовой платок. Абигайль отвергла и то и другое.
– Увы, в женитьбе с виски – большие риски, – со вздохом изрек новоявленный Шекспир.
– По крайней мере теперь я могу наконец избавиться от вас. – Абигайль распахнула дверцу и покинула экипаж.
Ничего не видя перед собой, Абигайль бежала по дороге. Она слышала только, что Кэри, насвистывая, идет сзади. Вскоре ей пришлось остановиться. Перед ней оказались закрытые ворота в длинной каменной стене, а за ними вырисовывался каменный дом, стоящий вроде бы в загородном саду. В окне первого этажа горела единственная свеча, остальные окна были темными.
Хотя Абигайль ни разу не была в Гуснек-Холле, она догадалась, что это явно не он. Если б там намечался бал, дом был бы полон света и музыки.
– Что это за место? Куда уехал экипаж?
Кэри ответил на ее вопросы в обратном порядке:
– Экипаж скоро вернется. А место – Литтл-Стрейторн. – Он прошел мимо нее и открыл ворота. – Здесь дом приходского священника. Простите, не знаю, как это называется у пресвитерианцев.
– Я знаю это место. Зачем вы привезли меня сюда?
– Затем, что бесполезно просить кузена Уилфреда, чтобы он сочетал нас браком, – терпеливо ответил Кэри. – Он считает пресвитерианцев людоедами или колдунами, а возможно, колдунами, пожирающими себе подобных. Но здешний священник поженит нас всего за десять гиней, которые у меня в кармане.
– Я уже сказала, что не выйду за вас! – повторила Абигайль. – Кэри, вы не можете похитить меня и заставить сделать это насильно. В конце концов, мы в Англии.
– Конечно, заставить вас я не могу, признаюсь. Но я могу вас похитить, и, как видите, я это уже
