лорда.
Грей испытывала огромное желание сказать ему, что она думает о его «лорде», но выдержка, обретенная за годы монастырского послушничества, пришла на выручку и заставила промолчать.
– Тогда я вас отпускаю, сэр Ланселин, – обронила Грей и отвернулась. С высоко поднятой головой она прошествовала дальше.
Грей думала, что молодой человек оставит ее в покое, но скоро стало ясно, что он не собирается выпускать ее из поля зрения.
– Это действительно так необходимо? – спросила Грей с раздражением в голосе.
Рыцарь шел бок о бок с девушкой.
– Простая предосторожность, миледи, – он кивком указал на донжон, главную башню замка. – Если бы вы присоединились к остальным за обедом, это выглядело бы вполне благопристойно.
– Если вы голодны, сэр рыцарь, не лишайте себя обеда, – сказала Грей, – а у меня аппетит не настолько велик, чтобы делить трапезу с вашим лордом.
– Вы очень стараетесь быть настоящей представительницей семейства Чарвиков, не так ли, леди Грей? – парировал сэр Ланселин.
Пораженная этим неожиданным суждением, Грей не нашла подходящего ответа. Она споткнулась и остановилась, глядя на молодого рыцаря, потом подхватила юбки и, шагая через две ступеньки, поднялась на крыльцо, а затем вошла в холл.
Сэр Ланселин спокойным шагом последовал за ней.
Поспешное появление в холле было ошибкой. Грей сразу же поняла это, потому что оказалась в центре всеобщего внимания, пока пробиралась вдоль стены к лестнице, ведущей наверх. Хотя она намеренно не искала взглядом барона, ее глаза все же остановились на нем.
Бальмейн кивнул ей, подняв брови и не тая насмешливой улыбки.
Грей вспыхнула, опустила голову и ускорила шаг. Добравшись наконец до лестницы, она вздохнула с облегчением, так как не только избавилась от любопытных взглядов, но и сэр Ланселин не стал продолжать преследование. Ей не совсем понравилось, что она предоставила этому ужасному человеку возможность отобедать вместе со всеми, но он хотя бы не следовал больше за ней по пятам.
Шушуканье и оживление остались за спиной. Грей прошла прямо в маленькую часовню. Здесь было прохладно, в открытые окна залетал легкий ветерок.
Грей встала на колени перед алтарем, приняв привычную молитвенную позу. Однако вместо того, чтобы предаться пламенной молитве, она стала обдумывать план их совместного с отцом побега из Медланда до восхода солнца. Это необходимо сделать именно ночью. Завтра ее вернут в аббатство, а отца предадут смерти. Да, завтра будет уже поздно что-либо предпринимать.
ГЛАВА 7
Несколько бесконечных часов Грей притворялась спящей на скамье в холле, что было ей совсем не по нраву. Стараясь изо всех сил, она ровно и глубоко дышала, дошла даже до того, что бормотала неразборчивые слова, когда считала необходимым повернуться на жестком ложе. При этом Грей мучило чувство вины, но другого способа обмануть приставленного к ней стража – сэра Ланселина – просто не было.
Молодой рыцарь устроился на соломенном тюфяке неподалеку от того места, где стояла скамья Грей. Ей был неприятен такой надзор, да и человек, по чьему приказу он осуществлялся. Если бы не этот ночной страж, она уже давно нашла бы отца. Вполне вероятно, что они бы успели даже выбраться за пределы замка. Это не просто сердило, это приводило в ярость.
Заметив изменение в дыхании молодого человека, Грей медленно повернула голову и несколько минут вслушивалась, чтобы убедиться, что он на самом деле заснул. Терпение Грей истощилось. Убедившись в своих предположениях, она откинула одеяло и встала со скамьи.
Отправляясь спать, она только сняла повязку с головы, оставшись полностью одетой. Даже туфли были на ногах, чтобы не привлечь к себе внимания, если придется их искать. В последнюю минуту девушке пришла в голову мысль прихватить с собой одеяло, которое защитило бы от ночной прохлады. Подняв юбку до колен, Грей осторожно прошла мимо спящего сэра Ланселина.
Из-под скамьи донеслось тихое поскуливание, и Грей замерла. Задержав дыхание, сжав кулаки, она старалась определить, не разбудил ли Ворчун бдительного стража. Благодарение Богу, дыхание Ланселина оставалось таким же ровным. Облегченно вздохнув, Грей продолжила свой путь к выходу.
Грей побоялась идти через главный вход и выскользнула из замка через коридор, по которому слуги приносили сюда блюда из кухни, расположенной во внутреннем дворе. Как она и надеялась, эту дверь не охраняли, и достаточно было лишь поднять щеколду, чтобы выбраться наружу.
В порыве холодного ночного воздуха чувствовалось приближение ранней зимы. Взметнувшиеся под дуновением ветра волосы упали девушке на лицо. На мгновение ей снова захотелось надеть свою повязку. Поморщившись, она собрала разметавшиеся шелковистые пряди, спрятала их под ворот рубашки, а потом накинула одеяло на голову и, держась в тени, – что было не трудно благодаря тучам, закрывавшим небо, – торопливо зашагала к сторожевой башне через подъемный мост внутреннего двора. Нижний этаж башни освещался слабым светом фонаря. Ночная тишина царила вокруг, и Грей, набравшись храбрости, осторожно вошла. Девушка взглядом скользнула по комнате, отыскивая возможные препятствия, и обнаружила всего одного стражника на стуле у лестницы. Он спал, свесив голову на грудь.
Закусив губу, Грей сделала шаг вперед, не спуская со стражника настороженных глаз. Сейчас он был неопасен, но если проснется, сразу возникнут трудности. После некоторого замешательства Грей приняла единственно верное в этой ситуации решение, хотя душе ее претило такое обращение с человеком.
Полная раскаяния, девушка тихо подошла к свободному стулу, имевшемуся в этом помещении, и, сбросив одеяло с плеч, подняла этот предмет обстановки. Он показался ей достаточно тяжелым для задуманного. Тогда Грей двинулась к стражнику и, торопливо помолившись в последний раз, опустила стул на его голову.
Воин со стоном завалился набок и упал на земляной пол.
Грей поставила стул и опустилась на колени рядом с упавшим, чтобы удостовериться, что тот остался жив. Убедившись, что стражник дышит, девушка облегченно перевела дух и поднялась на ноги. Она сняла фонарь с крюка и побежала вверх по лестнице, стараясь как можно скорее преодолеть все ступени.
Грей направилась прямо к той комнате, где, как она считала, должен был находиться ее отец, и отодвинула засов. Подняв фонарь повыше, она открыла дверь, вошла и сразу же увидела отца, свернувшегося на соломенном тюфяке у стены. Поставив фонарь на пол, девушка склонилась над спящим и тихо окликнула, слегка тронув его за плечо: – Отец.
Эдуард Чарвик моментально проснулся, суетливо задвигался и привстал на своем тюфяке. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, где он находится. В широко раскрытых глазах появилось наконец осмысленное выражение, когда взгляд его остановился на Грей.
– Что ты здесь делаешь, дочь? – спросил он голосом, охрипшим после тех воплей, которые он изрыгал намедни.
– Я пришла, чтобы освободить, тебя, – ответила она, стоя рядом с ним на коленях. – Мы должны уехать отсюда до рассвета.
Старик глянул на открытую дверь:
– А как ты сюда попала?
– Я… – она посмотрела на свои руки, неохотно признаваясь самой себе, что смогла совершить такой ужасный поступок. – Я оглушила стражника.
– Ты? – он недоверчиво покачал головой. Грей кивнула и, видя, что не смогла убедить отца, решила объяснить все позже.
– Это неважно, – сказала она. – Мы должны тронуться в путь прямо сейчас, пока никто не обнаружил, что я наделала.
– Тронуться в путь?! – взорвался негодованием старик. – Может быть, если мне удастся вырвать кусок мяса из тела этого негодяя Бальмейна, но не раньше.
И он начал с трудом подниматься с тюфяка.
– Нет, отец, – схватила его за грязный рукав Грей, – тебя казнят, прежде чем ты успеешь отомстить. – В тот момент она не могла найти никаких других доводов.
