повторения эксперимента сына? Что, если он ставит под сомнение даже тот успех, который достигнут Ильей на его лабораторной установке?
Андрей Петрович встает сегодня очень рано. У него много дел в институте. К тому же он собирается побывать все-таки у академика Аркатова и напомнить ему о его обещании. Илья еще спит, и он не решается будить его. Да и о чем, собственно, говорить с ним сейчас, не зная, сможет ли Аркатов помочь ему чем- нибудь. Нет, лучше, пожалуй, отложить этот разговор с Ильей до вечера...
К академику Андрей Петрович попадает только во второй половине дня. Аркатов, как всегда, любезен и без напоминания, сам заводит разговор об эксперименте Ильи.
- Я все помню, дорогой мой доктор Нестеров. Собирался даже позвонить вам сам. Не сделал этого раньше лишь потому, что нечем было вас порадовать. Да и теперь мало что изменилось к лучшему. Сами знаете, что значит конец года... Но я докладывал об эксперименте вашего сына вице-президенту, и он очень этим заинтересовался. Не сомневаюсь, что с января (а до этого не так уж далеко) мы получим все необходимое, чтобы начать самое серьезное изучение его антигравитационного эффекта.
В Союзгосцирке, вопреки опасениям директора цирка, не очень удивились предложенному им фантастическому проекту. А не очень удивились потому, что Анатолий Георгиевич уже побывал здесь и в частной беседе изобразил их замысел самыми яркими красками.
И вот сейчас, когда директор цирка, терзаемый еще большими сомнениями, чем ночью, и уже почти не верящий в успех дела, завершает свой доклад, его не засыпают вопросами и даже, кажется, не смотрят на него, как на сумасшедшего. Ободренный этим, он уже со значительно большим энтузиазмом заключает:
- Мы ведь очень любим говорить на конференциях и совещаниях, что надо смелее использовать в наших аттракционах все новые и даже новейшие достижения науки и техники. Вот и давайте попробуем осуществить антигравитационный эффект Ильи Нестерова. И если нам удастся создать на его основе цирковой аттракцион, то этим самым мы опередим даже Академию наук по внедрению науки в практику.
Ответственный товарищ, которому поручено окончательно решить вопрос об эксперименте Нестерова на цирковом манеже, добродушно улыбается:
- Это, конечно, очень хорошо, что новейшее научное открытие на сей раз попало в цирк раньше, чем в Академию наук, но я лично полагаю, что без консультации с академиками затевать это технически очень замысловатое предприятие неразумно. Нужно, следовательно, связаться с кем-нибудь из Академии и посоветоваться.
Директор цирка, прекрасно понимающий всю сложность задуманного эксперимента и свою личную ответственность за это, охотно соглашается с таким резонным, на его взгляд, предложением. Однако, прежде чем связаться с Академией наук, он решает посоветоваться об этом со своим главным режиссером.
- Боюсь, что это может погубить все дело, - выслушав директора, с сомнением качает головой Анатолий Георгиевич. Непонятно, почему? Я ведь говорил уже вам, что Илья Нестеров потому и соглашается повторить свой эксперимент у нас, что...
- А, да-да! - восклицает директор. - Вы мне рассказывали. Академия наук вроде не торопится пока... Так тогда, может быть, вообще все это не очень серьезно?
- Ну, что вы! Напротив - настолько серьезно, что я боюсь, как бы Академия наук, узнав о намерении Ильи...
- Все ясно тогда! Нужно, значит, действовать незамедлительно. Они и в самом деле могут приостановить все другие эксперименты и срочно заняться антигравитационным эффектом Нестерова.
- Конечно же! И тогда уж Нестерову будет не до нас. А если мы начнем сооружать его установку, то потом не страшно, если даже они *и спохватятся. Илья Нестеров человек слова, он нас не подведет. Да и Михаил Богданович головой за него ручается.
Ирина Михайловна долго не может понять, что хотят от нее Илья и Михаил Богданович. Они почему-то просят ее ничего не говорить пока Андрею Петровичу о их замысле.
- Но почему все это втайне от отца? - недоуменно спрашивает она Илью. - Ведь он обращался в Академию наук и там обещали выделить средства...
- А когда? Лишь в будущем году, а я просто не в силах ждать.
- А если тебя постигнет в цирке неудача? Кто знает, как тогда отнесутся к этому в Академии наук...
- Потому-то и не следует ставить их в известность о нашем замысле, - заговорщически шепчет Михаил Богданович.
- И вовсе не потому! - протестующе машет рукой Илья. Просто не хочется расстраивать папу раньше времени. Я ведь не сомневаюсь, что ему не понравится наше решение осуществить мой эксперимент в цирке.
- А ты осилишь все это один? - тревожно смотрит в глаза сыну Ирина Михайловна.
- Я не один. Со мной будет Лева Энглин. С завтрашнего дня мы с ним числимся в отпуске. Вот и займемся модернизацией вашего цирка.
- Поможет им и Виктор Захарович Миронов, - успокаивает Дочь Михаил Богданович. - Ты должна знать его, Ира. Он всегда конструировал для нас самую сложную аппаратуру. А теперь вообще будет заведовать нашим, конструкторским бюро. Добились мы наконец такого бюро для нового здания цирка!
- А что вы скажете Андрею Петровичу? Как объяснить ему, где Илья будет проводить свой отпуск?
- Я скажу ему, что уйду в туристический поход, - небрежно машет рукой Илья.
- А я должна буду поддерживать эту выдумку?
- Ты сделаешь это для блага нашего родного цирка, Ирина! - смеется Михаил Богданович.
На следующий день Илья с Михаилом Богдановичем и Анатолием Георгиевичем едут в новое здание цирка.
- Я очень доволен Виктором Захаровичем Мироновым - заведующим нашим конструкторским бюро, - оживленно говорит Анатолий Георгиевич. - Он уже и штат себе подобрал. Решил даже кибернетика пригласить. Конечно, крупного ученого к нам не заманишь. Тут нужен энтузиаст, и, знаете, он нашел такого. Молодого кандидата наук, Васю Милешкина, который согласился работать у нас по совместительству. Я еще не очень уверен, что его должность нам утвердят, но совершенно убежден, что он будет работать у нас даже бесплатно. Во всяком случае, он приходит теперь в наше конструкторское бюро почти ежедневно, даже не будучи зачисленным пока ни в какие штаты.
- И серьезный специалист? - спрашивает Илья, хорошо знающий, что в науке (а чаще около науки) есть немало чудаковатых и не очень серьезных молодых людей, ухитряющихся каким-то образом защитить кандидатские диссертации и совершенно не способных к научной работе.
- Виктор Захарович уверяет, что очень толковый. Считает даже просто счастьем, что ему попался такой человек. Да вы сами с ним сегодня познакомитесь. Нам вообще очень повезло с составом конструкторского бюро. Во-первых, это не просто профессионалы-конструкторы, которым не важно, что конструировать, лишь бы конструкции были по их инженерной специальности. Это люди, отлично понимающие, что они будут конструировать аппараты для людей, рискующих жизнью.
Увлекшись, Анатолий Георгиевич не замечает, что они уже прибыли на 'Университетскую' и, если бы не Михаил Богданович, проехали бы ее.
- Не могу я о хороших людях говорить равнодушно, - смущенно оправдывается он. - Без таких людей нельзя создать ничего нового. А для маленького коллектива Миронова характерно еще и то, что они уже переселялись в новое здание, не ожидая окончательной его отделки. Вот уже вторую неделю работают в холодном помещении, обогреваясь лишьэлектрическими каминами и горячим чаем.
- А когда предстоит официальная сдача всего помещения цирка? - спрашивает Илья.
- К первому апреля.
- Ох, это первое апреля, да еще для строителей! - смеется Михаил Богданович.
- Это крайний срок. А позже никак нельзя - первого мая мы уже должны показывать новую программу.
Они выходят из метро и идут дальше пешком.
- Да, вот еще о чем хотел предупредить вас, - неожиданно останавливается Анатолий Георгиевич. - О вашей идее, Илья Андреевич, никто из них ничего еще не знает. И давайте сообщим им ее не сразу...
