— Потому что я хотел, чтобы мы лучше узнали друг друга, а в Лондоне нам не дали толком поговорить.
— Это точно. Почему бы нам не сесть рядом за столом?
— Я был бы рад, сэр, — ответил Шартелль.
— И мистер Апшоу составит нам компанию, так? — Он протянул руку, и я ее пожал.
— Добрый день, вождь Декко.
— Привет, Джимми, — кивнул он Дженаро. — Я очень сердит на тебя.
— Почему?
— Ты обещал научить меня играть в гольф, еще в прошлом месяце. Но не позвонил, не заехал.
— Вы были в Лондоне.
— Неделю, но не месяц. Обещания надо выполнять.
— Я позвоню завтра.
— В какое время?
— В девять… нет, в половине десятого.
— Только не забудь, Джимми. Рад видеть вас, господа. Я с нетерпением ждал этой встречи. Сейчас мне нужно поздороваться с остальными, но, мистер Шартелль, вы и мистер Апшоу должны сесть за стол рядом со мной.
— Благодарим, — улыбнулся Шартелль.
— Так я не прощаюсь.
Мы наблюдали, как он кружит по залу, на голову выше большинства присутствующих, на сотню фунтов тяжелее многих. Широкоплечий, мускулистый, с мягкой походкой пантеры.
Дженаро покачал головой.
— Да, настоящий мужчина.
Шартель кивнул.
— У него потрясающая улыбка. Политики мечтают о такой улыбке.
— Вы правы. Когда Лидер уедет в столицу, Декко станет премьером Западной провинции.
— Он слишком молод, — усомнился я.
— Тридцать один год. У него есть все необходимое: ум, внешность, способности, обходительность.
— Он наверняка находит контакт с простым людом, — заметил Шартелль. — Это сразу видно.
— Находит, находит, — подтвердил Дженаро. — Помнит все имена, все лица. Взять хотя бы гольф. Он как-то упомянул, что ему нужно больше двигаться, и я предложил научить его играть в гольф. Когда-нибудь. Но он запомнил, и теперь у вас может сложиться впечатление, что я не держу слова.
— Думаю, в политике он пойдет далеко, — промурлыкал Шартелль. — Если, конечно, его не сманит какой-нибудь профессиональный футбольный клуб.
— Американскому футболу он предпочитает обычный, — усмехнулся Дженаро. — Еще он играет в крикет.
Вождь Акомоло прошел во главу длинного стола, где, образуя с ним букву Т, стоял столик поменьше, на пять персон. Акомоло взял нож и постучал им по возвышению, где сидел Иль. Улыбаясь, тот оглядел зал и кивнул. Дженаро схватил меня и Шартелля за руки.
— Это политическая встреча, поэтому Лидер, Декко, Диокаду и я занимаем маленький столик. Вы садитесь друг напротив друга на первые стулья у длинного стола.
Вождь Декко уже показывал Шартеллю его стул. Мы сели. Декко — справа от Акомоло, Диокаду — слева, Дженаро — рядом с Декко.
Затем один из одетых в белое мужчин, что шли перед Илем, с орехами кола на подносах, принес столик и установил его перед троном. Второй поставил на столик тарелку, как мне показалось, с вареным цыпленком и рисом. Старик с золотым посохом приблизился к трону, достал замызганную ложку, зачерпнул еды, пожевал, проглотил и трижды стукнул посохом об пол. Нам разрешили приступить к трапезе.
В свое время мне приходилось есть в армейских столовых с обезьянами, которые ели масло с лезвия ножа. Я делил краюху хлеба с бродягами и пьяницами Харбор Лайтс и Ласт Хоуп Хевен. И не испытывал ничего особенного. Я не привередлив. Но обед у вождя Акомоло стал для меня незабываемым событием.
Официанты внесли главное блюдо — по цыпленку, сваренному или зажаренному, для каждого гостя. На столе лежали ножи и вилки, но их не замечали. Жаркое перекладывали на тарелки прямо руками. Я последовал примеру соседей и огляделся в поисках салфеток. Их не было. Пришлось вытереть руки о скатерть. Я попробовал жаркое, пальмовую водку, французское вино. Пили прямо из горла и передавали бутылку соседу. Обглоданные кости бросали за спину, совсем как Чарльз Лаутон в «Личной жизни Генри VIII».
Из рук в руки передавались блюда с сардинами. Я обглодал ножку цыпленка и бросил кость через плечо. Никто не покачал головой. Никто не возражал. Я проглотил еще кусочек жаркого — не знаю, чего в нем было больше, мяса или перца — и тут же потянулся за бутылкой «мозельского». Вино было теплым, но загасило пожар во рту.
Шартелль уплетал жаркое за обе щеки. Его лицо блестело от жира. Он вытирал его тыльной стороной ладони, а затем вытирал руки о скатерть. Он подмигнул мне. Джимми Дженаро это заметил и
