- Нет времени, - кратко пояснил Жак. - Поговорите, пожалуйста, с мадам Кац.
Он покинул озадаченного таким приемом мужчину и поспешил выйти на улицу. Было все еще холодно. Небо было ясное. Снег больше не таял, а в сточных канавах громоздились цепочки холмиков из снега и льда. Вдали, перед пивной Жак увидел желтую машину. Что еще потребует от него Роджер?
Он нашел его перед Флышером, среди сильного шума и звона колокольчиков, словно загипнотизированного разноцветными лампочками, загоравшихся при контактах катящихся стальных шариков. Для игроков, казалось, весь мир был ограничен размерами этого шумного аппарата.
- Так вы здесь. А я уже потерял терпение, - приветствовал его Роджер.
- Я освободился, как только смог, - сказал Жак, - моя жена тут же вернулась.
- Я это понял по телефону.
Роджер подмигнул ему.
- Вы очень хорошо вышли из положения.
- Ни в коем случае не звоните мне в контору. Это рискованно. Так же и наши встречи здесь поблизости от фабрики.
- Вы слишком все драматизируете, - возразил Роджер. - Ваша жена меня не видела. Она знает только моего шефа.
Он посмотрел на немногочисленных посетителей в помещении, затем поставил Фриншер и пошел к музыкальному автомату, в который опустил полдюжины монет. Раздалась громыхающая джазовая музыка.
- Мы имеем теперь добрых полчаса времени. Музыка лучшее средство против любопытных ушей. Хотите скотч?
Он подождал согласия Жака и заказал две порции виски. Они сели за столик вблизи музыкального автомата.
- Я полагаю, что вы меня вызвали не для того, чтобы угостить виски?
- Мне хотелось убедиться, что ваши намерения не изменились.
- Вы можете предоставить мне рассрочку? - спросил Жак.
- Могу, не слишком большую.
- Но не считаете ли вы, что я могу за один день достать 30 тысяч франков?
- Я могу пока удовольствоваться задатком, конечно соответствующего размера.
Чтобы слышать друг друга, собеседники склонились над столом и каждый внимательно следил за движением губ другого. Даже вблизи никто бы не разобрал, о чем они говорили. Метод оказался эффективным и музыка автомата - терпимой.
Кельнер принес выпивку.
- Если бы вы могли снизить вашу цену...
- Один момент, мсье Меллерей. - Роджер жестом отклонил это предложение.
- Я не имею такого намерения.
- А я не могу столько выплатить.
Жак удивился своей собственной смелости. Он не смог бы так говорить, это алкоголь возбудил его. Он стал не только смелым, но и отважным.
- Я предупреждаю вас, что если по вашей вине что-либо произойдет, я сообщу о вашем вымогательстве. Вы хотите слишком много заработать, а в результате все потеряете.
- Будьте благоразумны, мсье Меллерей.
Вместо того, чтобы расстроиться Роджер, казалось, наборот развеселился. На его толстых губах появилась сочувственная улыбка, которая только подчеркивала его безобразие.
- Вымогательство? Вы имеете доказательства?
- М-ль Тусси может все подтвердить.
- Ее показания, как заинтересованной стороны будут так же мало значить, как и ваши. Вас обвинят, что вы действуете из-за мести.
С бокалом в одной руке и с сигаретой в другой Роджер сидел и улыбался. Но его глаза имели металлический блеск.
- На карту будет поставлена репутация нашего агентства. Клянусь вам, мой шеф распорядится о привлечении выдающегося защитника. Вы будете осуждены.
- Я осужден, вот это здорово!
- Да, точно, за клевету!
Действие алкоголя улетучилось так же быстро, как и наступило. Ничего не осталось, кроме жжения в пустом желудке, вызывавшем у Жака тошноту.
- Придется поладить, - продолжал Роджер, - Так как же, мсье Меллерей?
- Тридцать тысяч франков будет очень трудно достать.
- Трудно, но возможно. Можете мне не рассказывать, что оборотный капитал перчаточной фабрики...
Жак промолчал и поэтому получил отсрочку. Роджер путал 'молчание' с 'согласием'.
- Поскольку мы пришли к соглашению мне не будет смысла продолжать слежку, - сказал он. - Формально она будет, конечно, продолжаться.
- Что вы пишете в своих донесениях?
- Буду писать часовой распорядок дня, который вы мне дадите.
- Это смешно. Вдобавок я должен еще за вас работать!
- Разве было бы лучше, если бы я продолжал за вами следить? - спросил Роджер. - Нет, не правда ли? Я не вижу причины для вашего отказа, ибо мы оба будем удовлетворены.
- Согласен.
- Самому за собой следить, в некотором роде раздвоиться, чтобы быть преследователем и преследуемым... Разве это не пикантная ситуация? Вы передаете сведения м-ль Тусси каждый вечер. Я звоню ей ежедневно около девяти вечера и она передает мне, это очень просто.
Адская музыка прекратилась, но в голове Жака продолжали греметь тарелки, барабаны и литавры.
- Я еще не говорил с м-ль Тусси. - сказал Жак. - Я должен уведомить ее.
Он купил телефонный жетон и вошел в кабину.
- Я ждала твоего звонка, - сказала Жаннина. - Я не решилась уйти.
Как накануне у телефона, он закрыл глаза. Ее молодой и чистый голос действовал, как компресс на его разгоряченную голову. Жак моментально забыл свои заботы и стал думать только о молодой женщине.
- Как ты провела ночь?
- Плохо. А ты?
- Тоже не очень хорошо.
- Ты нашел выход из положения?
- Еще не нашел.
Почему он должен вдаваться в подробности? Это была не ее проблема.
- Сегодня я не приду, любимая. Могу ли я позвонить около семи часов?
- Если хочешь. Я буду весь вечер дома.
Он тихо сказал:
- Целую тебя, любимая.
- Я тебя тоже.
- Целую тебя очень и очень крепко.
Он пошел обратно к столу. Роджер ушел, предоставив ему оплатить счет. Жак купил пачку сигарет. На улице холод охватил его. Возбуждение от алкоголя сменилось депрессией. Тридцать тысяч франков казались ему недосягаемыми.
- Трудно, но возможно, сказал ему вымогатель.
Жак охотно сказал бы ему: 'Но это невозможно! Невозможно! Все счета будут тщательно проведены. Будет вынут из кассы последний франк, чтобы купить фабрику белой кожи. Как вы не можете понять, что я ничего не имею вообще ничего.
К чему бороться, когда с самого начала все было потеряно?
Все ли? Нет, не все. Было потеряно состояние, но не любовь. Во тьме его депрессии засверкал огонек,
