потеря ста пятидесяти долларов была бы серьезным ударом по их благосостоянию.
Я все еще ломал голову над тем, удастся ли Элли провернуть свою аферу, как он быстро сбежал по лестнице. Он явно ожидал, что я наброшусь на него с упреками и расспросами, поэтому специально для того, чтобы озадачить его, я вообще не произнес ни слова. В полном молчании мы возвратились в пентхаус, я прошел в спальню и переоделся в свою одежду. Когда я вернулся в гостиную, Элли насмешливо взглянул на меня:
— Ну вот мы и обтяпали это дельце, Джим.
— Мы?
— Садись, возьми себе выпить, а я все тебе расскажу.
Поколебавшись, я уселся, взял предложенный стакан, а Элли начал свой рассказ. Члены ложи выпишут личные расписки в нашу пользу, причем расписка каждого будет удостоверена его собратом. Поскольку все они пользовались надежным кредитом, у нас не будет проблем с получением по этим распискам наличных. Нам с Элли только придется сопровождать разных членов ложи в банк и пересчитывать деньги.
— Мы можем провернуть это все за день или два, а потом...
— А потом смоемся, да?
— Объясняю тебе, — наставительно сказал Элли, — что все здешние маленькие типографии так и рыщут в поисках заказов. Пойдем в одну из них и подпишем договор сроком на год на небольшое рекламное издание — по нескольку дюжин экземпляров каждый месяц на самой дешевой бумаге. Владелец сделает все, понимаешь, даже сам соберет новости от ложи. Мы дадим ему сотни три баксов, а он выпишет нам счет на тысячу. Остаток от тысячи восемьсот и будет твоими расходами, которые тебе причитаются.
Я возмущенно смотрел на него. Довольная улыбка Элли постепенно сменилась смущенной миной.
— Ну, в чем дело? Скажи мне, на чем нас можно поймать?
— Да ни на чем, — вздохнул я. — Все надежно. Твои друзья из ложи могут жаловаться, но ничего не добьются.
— Какие еще, к черту, друзья! Это же кучка безмозглых простофиль. С самого начала, когда я с ними сблизился, все время раздумывал, как их облапошить... В этом деле мы с тобой единственные друзья. Я знаю тебя почти всю свою жизнь и всегда тебя любил, а...
— И я всегда любил тебя, Элли, — сказал я. — Ты всегда занимался какими-нибудь аферами, но делал это так, что все казалось скорее забавным, чем преступным. Когда ты кого-то надувал, это было остроумно или, во всяком случае, твои мошенничества затрагивали богачей, для которых твои укусы были что слону дробинка... Но эти ребята, доверчивые бедолаги, у которых есть какой-то маленький бизнес, — ты и в прежние времена не стал бы их трогать, Элли! Я просто не могу поверить, что ты поднял руку на таких бедняков.
Я поставил стакан и встал. Нахмурившись, он шагнул ко мне:
— Значит, ты не участвуешь в игре, Джим? Ты пришел сегодня без цента в кармане, а я практически дал тебе тысячу баксов — черт, я бы сделал эту тысячу; ты можешь иметь тысячу, и я тоже...
— Нет, не участвую, — сказал я.
— Сейчас не прежние времена, Джим. Мы больше не можем быть откровенными друг с другом. Но я и вправду хотел это сделать ради тебя. Ты не можешь меня бросить, предоставить мне объясняться с этими простаками после всех волнений, которые...
— Я не подвожу тебя, — сказал я. — И никогда не участвовал в твоей игре. С самого начала я предупредил тебя, что не позволю втянуть себя ни в какие обманы.
— А что же ты собираешься делать? Рыть свои канавы или жить за счет своих друзей? Да, я здесь неплохо устроился, но не думаешь ли ты, что я собираюсь...
Я спокойно посмотрел на него. Он отвернулся, мрачный, но пристыженный.
— Да ладно, Джим, ты же понимаешь, что я не то хотел сказать. Просто я ужасно разочарован. Знаешь, как ты станешь себя чувствовать, если парень, к которому ты всегда по-доброму относился...
— Я очень хорошо понял, что ты имел в виду, — сказал я. — Так мне спуститься по лестнице или ты отвезешь меня на лифте?
Мы спустились на лифте. У входа мы сдержанно распрощались, каждый чувствуя себя обиженным. После этого мы несколько раз случайно сталкивались в Оклахома-Сити, но между нами оставались скованность и напряженность. Элли было стыдно, и он злился, что я заставил его стыдиться самого себя.
Прошли годы, прежде чем мы встретились с ним в другом городе, и Элли, все еще обиженный и испытывающий стыд, тем не менее очень хотел расколоть лед отчуждения между нами и нашел способ восстановить нашу дружбу. Способ, который он для этого избрал, чуть не лишил меня жизни от страха. И хотя я едва не поседел, думаю, его проделка того стоила. В свое время я расскажу и эту историю.
Глава 14
Шорти и Джиггсу было известно, где закопан горшок с золотом, фигурально выражаясь, и тем не менее действительно золотой и на самом деле закопан. Имелась в виду заброшенная нефтяная скважина с трубой из высококачественного металла почти с милю длиной.
Скважина находилась на востоке штата Техас на территории, которая когда-то была плантацией. За прошедшие годы нефтяной горячки изуродованная глубокими скважинами и отравленная машинным маслом и нефтяными пятнами земля стала непригодной для ведения сельского хозяйства и теперь превратилась в густые джунгли, состоящие из буйно вымахавших сорняков, кустарника и подлеска. Теперешний владелец плантации с радостью позволил бы извлечь трубу из земли за небольшую часть ее стоимости.
По словам Шорти, этот плантатор настолько разочаровался из-за того, что подрядчику буровых работ не удалось найти нефть на его земле, что, разозлившись, прогнал и его, и всех служащих, угрожая пустить в ход ружье. Подрядчик обратился в суд, чтобы вызволить свое оборудование и инструменты. Плантатор подал встречный иск, а так как он был богаче искателя нефти, то спустя несколько лет тяжбы выиграл дело. Но его победа осталась лишь на бумаге. Слухи о его сварливом характере и упрямстве быстро
