легавых вокруг смотрит кино об 'опасностях марихуаны', эмоционально неприемлем. Мозг бы отверг его: спинной попытался бы не реагировать на сигналы, поступающие от лобовых долей... а головной, между тем, предпринял бы отчаянную попытку представить разные интерпретации этой сцены, прежде чем отправить их назад спинному, с риском физического вмешательства.
Кислота по своему воздействию - довольно сложное вещество, тогда как мескалин чрезвычайно прост и прямолинеен. Однако при подобных сценах разница между ними представляла интерес лишь с научной точки зрения. На этой конференции просто не было других позывов, кроме как притуплять сознание: Красными, Дурью, Бухлом, потому что вся программа была, вне всякого сомнения, составлена людьми, пребывавшими в Секональном ступоре с 1964 года.
Здесь было больше тысячи высокопоставленных легавых, убеждавших друг друга, что 'мы обязаны разобраться с наркокультурой', но они понятия не имели, с чего начинать. Они даже не могли вычислить, откуда у этой проклятой проблемы ноги растут. В предбаннике ходили слухи, что за этим стоит Мафия. Или, возможно, 'Битлз'. Кто-то из слушателей спросил Блумквиста, что он думает по поводу 'странного поведения' Маргарет Мид в последнее время, и можно ли его объяснить привыканием к марихуане.
- Даже не знаю, что и сказать, - ответил Блумквист. - Но если Маргарет Мид в ее возрасте курит марихуану... то это полный улет.
Аудитория зашлась в громовом хохоте.
Мой адвокат наклонился и шепнул мне на ухо, что он сваливает. 'Я буду внизу, в казино, - сказал он. - Я знаю до фига гораздо лучших способов транжирить свое время, чем слушать эту хуйню'. Он поднялся, выбил на пол пепельницу о ножку стула и стал пробираться к входной двери.
Расстояние между рядами не соответствовало его комплекции и не было рассчитано, что кто-нибудь сорвется с места. Люди пытались дать ему пройти, но двинуться было некуда.
- Смотри под ноги! - закричали какие-то хмыри, которым адвокат отдавил конечности.
- Пошли на хуй! - рявкнул он.
- Сам иди туда же! - заорал еще один. Но адвокат уже почти выбрался. 'Мне надо выйти отсюда! - завопил он. - Мне здесь не место! '
- Скатертью дорога, - раздался голос.
Он остановился, оглянулся, но, решив, что лучше не связываться, продолжил движение. К тому времени, как он оказался у выхода, весь задний ряд возмущенно бурлил. Даже Блумквист, стоявший далеко впереди на сцене, почувствовал что-то неладное. Он перестал говорить и начал нервно вглядываться туда, откуда доносился шум. Наверное, он полагал, что там разгорается драка - возможно, какой-то конфликт на расовой почве, в который лучше не вмешиваться.
Я поднялся и тоже направился к двери. Лучшего момента сбежать и представить себе было трудно. 'Извините, я чувствую, что меня тошнит',; сказал я первой ноге, на которую наступил. Нога тут же отдернулась, и я повторял, как мантру: 'Извините, меня тошнит... извините, тошнит... прошу прощения, да, тошнит... '.
На этот раз проход расчистился как по волшебству. Никакого протеста. Меня даже проталкивали вперед. Они боялись, что я проблююсь, и никто этого не хотел - по крайней мере, чтобы я проблевался на них. Я добрался до выхода за сорок пять секунд.
Мой адвокат сидел внизу в баре, разговаривая со спортивного вида копом лет под сорок, на пластиковой карточке которого было написано, что он Окружной. Прокурор откуда-то из Джорджии. 'Сам я обожаю виски, - говорил легавый. - Там, откуда я приехал, у нас нет больших проблем с наркотиками'.
- Будут, - заметил мой адвокат. - Однажды ночью ты проснешься и обнаружишь, что какой-то джанки вдребезги разносит твою спальню.
- Не! - убежденно сказал человек из Джорджии. - Только не в моих краях.
Я присоединился к ним и заказал большой стакан рома со льдом.
- А, ты ведь тоже один из этих Калифорнийских парней, - повернулся он ко мне. - Твой приятель рассказывал мне о торчках.
- Они повсюду, - сказал я.. - Никто не чувствует себя в безопасности, И уж, конечно, черт возьми, не на Юге. Они любят теплый климат.;
- Они работают парами, - вставил мой адвокат. - Иногда собираются в банды. Они заберутся в твою спальню и приставят тебе к груди длинный охотничий нож, - он важно кивнул. - Они могут даже заняться грудью твоей жены, а потом всадят ей нож в горло.
- Во имя Христа, - всплеснул руками южанин. - Что за чертовщина творится с этой страной?
- Ты даже не поверишь этому, - гнул свое адвокат. - В Лос-Анджелесе все вышло из-под контроля. Сначала были наркотики, теперь колдовство.
- Колдовство? Черт, не может быть!
- А ты почитай газеты, - посоветовал я, - Мужик, ты даже не знаешь, что такое настоящая беда, пока не столкнешься лицом к лицу со сворой этих наркоманов, помешанных на человеческих жертвоприношениях!
- Не! - сказал он. - Это все научная фантастика!
- Только не там, где. мы работаем, - заявил адвокат. - Блядь, да в одном Малибу эти проклятые сатанисты убивают каждый день шесть-восемь человек! - он отхлебнул из стакана и продолжил, покачивая головой. - И все, что им нужно, - это свежая кровь. Если им приспичит, они похищают людей прямо на улице. Да, черт возьми. Совсем недавно мы расследовали одно дело... Они выволокли одну девочку прямо из 'Макдональдса', невзирая на очередь за гамбургерами. Она была официанткой. Всего шестнадцать лет... и свидетелей было хоть отбавляй!
- И что случилось? - спросил наш друг. - Что они с ней сделали? '
Похоже, его глубоко взволновало то, что он услышал.
- Сделали? - переспросил мой адвокат. - Господи Боже... Да они оттяпали ей голову прямо на автостоянке! Они искромсали ее ножами и выпустили из нее всю кровь!
- Боже всемогущий! - воскликнул человек из Джорджии... - И никто ничего не сделал?
- А что они могли сделать? - сказал я. - Парень, отрезавший ей голову, был под два метра ростом и весил, может, под триста фунтов. У него была с собой пара гранатометов, а у остальных М-16. И все они ветераны...
- Тот здоровяк был майором Морской Пехоты - добавил адвокат. - Мы знаем, где он живет, но даже близко не подходим к его дому.
- Не! - закричал наш друг. - Не может быть, чтоб майор!
- Ему была нужна шишковидная железа, - продолжил я. - Вот почему он такой большой. А когда он уволился с армейской службы, то был просто маленьким парнем, которого не сразу-то и разглядишь
- О мой бог! - восклицал наш друг. - Это ужасно!
- И это происходит ежедневно, - сказал адвокат. - Обычно вырезают целые семьи. Ночью. Большинство жертв даже пикнуть не успевает, как им отрезают голову, - да и потом, конечно, уже слишком поздно.
Бармен перестал прислушиваться к нашему разговору. Я наблюдал за ним. На его лице застыла тревога.
- Еще три рома, - сказал я ему. - И много льда, и несколько ломтиков лимона.
Бармен кивнул, но я видел, что его мозг не в состоянии сосредоточиться на выполнении привычных обязанностей.
Он уставился на таблички с именами.
- Вы, парни, с того полицейского съезда, что наверху? - решился ОН, наконец.
- Ну разумеется, мой друг, - снисходительно сказал человек из Джорджии, расплывшись в улыбке.
Бармен печально опустил голову.
- Я так и думал. Никогда еще не слышал таких разговоров в нашем баре. Боже мой! Как только вы, парни, терпите такую работу?
- Мы ее любим. Это клево.
Бармен отшатнулся; его лицо передернуло от отвращения.
- Что тебе не нравится? - спросил я. - Да кто-то должен это делать, черт побери!
Он посмотрел на меняли обвернулся.
- И поторопись с напитками, - бросил ему адвокат. - Нас мучит жажда, он засмеялся и прикрыл рукой
