— Я говорил тебе, что плохо помню такие вещи, — сказал Чейз — Мне надо кое-куда позвонить, прежде чем я дам тебе сведения, какие ты просишь У меня еще не было возможности заняться этим — Можешь позвонить сейчас?
— Постараюсь — Прежде всего надо обдумать, с чего начать Он так давно оборвал все корни, что мог обнаружить сплошные тупики — Свяжусь кое с кем, но не обещаю, что быстро получу результаты Если ты и вправду хочешь улететь, я пришлю тебе что-нибудь по почте Но, Аманда, я скверный писака и, возможно, упущу кое-какие детали — Ты прав — Аманда испустила долгий прерывистый вздох — Сейчас поздно, и мы оба устали И Бартоломью получил уже достаточно для одного дня Я останусь до завтра, но — Она подняла на него глаза — Змея и при дневном свете напугала меня до смерти Чейз, не знаю, смогу ли я заснуть в коттедже ночью Он чуть не предложил остаться с ней Но вовремя спохватился Вдруг она не правильно его поймет? Надо признаться, и сам он не так уж невинно подумал о подобной возможности Как ни был Чейз испуган, когда она вылетела из двери с криком «змея», он все же заметил расстегнутую блузку и не мог оторвать глаз от ее обнаженной груди В какой-то момент происшествия она застегнула блузку Но это не сняло налета чувственности, который лежал на ней, как утренняя роса на клевере Он мог не любить эту женщину, но определенно хотел ее — Уверен, что Декстер позволит тебе оставить ее на ночь, — предложил Чейз При упоминании своего имени Хлоя села между ними и посмотрела вверх, стуча хвостом по полу — У меня никогда не было собаки — Аманда с сомнением взглянула вниз на животное — У меня тоже Но это не имеет значения Хлоя не считает себя собакой — Она и вправду узнает, если что-то не так?
— Почему же, ты думаешь, она пришла сюда и осталась? Она услышала твои крик.
— Неужели? — Аманда протянула свободную руку и коснулась головы собаки — Хлоя, ты пришла помочь мне?
Хлоя заскулила и быстрее замахала хвостом — Это удивительно Ведь она совсем не знает меня — По- моему, это потому, что она увидела, как счастлив был Декстер, когда ты дала ему Бартоломью Хлоя все это поняла и, по-моему, решила, что Бартоломью тоже на ее попечении Аманда гладила голову Хлои и почесывала у нее за ухом, не поднимая глаз на Чейза Когда Чейз услышал всхлипывание, он догадался, что Аманда плачет — Аманда?
— Не обращай внимания, — сдавленным голосом проговорила она — Я слышала, что после родов матери становятся чересчур чувствительными Когда бы Чейз ни встречался с плачущими женщинами, он всегда пытался их успокоить Он привлек Аманду с малышом к себе, обнял их, осторожно передвинул Бартоломью так, чтобы прижать голову Аманды к плечу Она тихо рыдала, слезы проходили через рубашку, и плечо стало мокрым Чейз положил щеку на ее удивительные волосы и тихонько погладил ей спину Он не был, ловким парнем, но люди в беде всегда приходили к нему. И Аманда вроде бы тоже. С самого начала. Под личиной женщины, занятой одной карьерой, он ощущал голод, очень похожий на его собственный. Пусть она думает, что в кабине его грузовика в ту ночь они пережили только секс, но он всегда подозревал, что там было и что-то более глубокое.
Прежде чем они занялись любовью, Аманда объявила, что рассматривает их связь как разовую, на одну ночь, и он должен это знать. Чейз не собирался отказываться от такой соблазнительной особы, как Аманда. И ему было любопытно, как выглядит секс с женщиной, одетой в дорогой кашемир и разъезжающей на «мерседесе». Но вскоре он забыл обо всем, кроме сияния ее глаз и тепла ее тела.
Утром по дороге в город Чейз сделал ошибку, спросив, когда увидит ее снова. Вот тогда-то и понял, что Аманда и вправду рассматривала его как партнера на один раз. О, она благодарна ему за то, что он спас ее. И она потрясающе провела время — это ее точные слова. Но она не думает, что они подходят друг другу. Гордость заставила его согласиться. И к тому же он и сам полагал, что она опомнится, как только рассеется впечатление от проведенной ночи. Впечатление останется, думал он, только если она забеременеет. Неужели предчувствовал, что это случится? Возможно.
Аманда перестала плакать и расслабленно уткнулась в его плечо. Бартоломью все время оставался спокойным, будто слезы матери умиротворяли его.
— Прости, Чейз, — хрипло пробормотала она.
— За что?
— За все. — Она вздохнула. — За все. Я пыталась сделать как лучше. Но не представляла, что нам обоим будет так тяжело.
— Я хочу, чтобы ты позволила мне помогать.
— Не люблю нагружать людей нежелательными обязательствами.
— Аманда, я…
— Люди терпеть не могут обязательства — Наверное, у меня другая точка зрения. — Его рука, поглаживающая ее спину, замерла.
Аманда подняла голову и встретилась с ним взглядом.
— Я не принимала в расчет, что ты должен помогать! — с таким жаром запротестовала она, что Чейз удивился. — Когда мне было шестнадцать, я работала неполное время в юридической конторе отца и однажды подслушала его разговор с секретаршей. Отец говорил, что не может пойти на развод из-за своих обязательств перед женой и детьми. Получалось, что я была причиной его отказа от счастья. Причиной, из- за которой он превратился в мученика и не мог никого полюбить! У Бартоломью никогда не возникнет такого чувства, если я сумею помочь.
Чейз молчал. По правде говоря, он не знал, как бы отреагировал, если б она попросила его жениться и стать настоящим отцом ребенку. Может быть, и посчитал бы себя мучеником, как она сказала Брак никогда не занимал места в его планах. Но это не значило, что он хотел бы откреститься от своего ребенка. А чего точно он хотел? Чейз и сам не знал. Он приучил себя не требовать от жизни многого, поэтому редко испытывал чувство разочарования.
Но теперь он стал отцом и уже не мог беззаботно бродить по свету. Так он потеряет связь со своим ребенком. Ему нужен план действий. Но трудно планировать, если держишь в объятиях Аманду. Ее тело прижималось к нему. Запах ее дорогих духов и воспоминания о ночи в кабине грузовика разбудили его воображение. Первые несколько недель после аварии в лифте он испытывал такую боль, что и в голову не приходила мысль о сексе. Но теперь спина не докучала ему. Он мечтал об этой женщине десять месяцев. Получив ее письмо, Чейз с наслаждением фантазировал, как будет раздевать ее и потом займется с ней любовью на антикварной кровати под балдахином, возле которой они теперь стояли.
Чейз медленно выпустил Аманду из объятий и отступил назад. Она смотрела на него покрасневшими глазами. Чейз полагал, что лучше бы не глядеть на ее распухшее, залитое слезами лицо, но ему хотелось положить ребенка в кроватку, а ее — на постель. Самому лечь рядом. У Аманды был такой сочный,
